Разбирая материалы своей "командировки" по детским домам, я все думала: чего-то не хватает...
- А давай попросим детей самих написать о себе? - сказала моя подруга, сама воспитатель детского дома. - Думаю, им есть что нам сказать.
И мы попросили.
"Мне было так горько это слышать, потому что я была такая сама"
"Вот уже почти семь лет, как я здесь живу. Я благодарю Бога, что я оказалась именно здесь, а не в другом месте. Я была второй девочкой в этом приюте. Я приехала сюда в 9 лет, здесь я впервые узнала, что такое день рожденья - это тот день, когда тебе дарят подарки, это тот день, когда к тебе приходят друзья, это то, когда всем весело и хорошо. Когда мне исполнилось уже 11 лет, я еще всем на вопрос "Сколько тебе лет?" отвечала: "десять". Первое время было очень тяжело - скучала по родным, плакала ночами в подушку. А когда стали приезжать новые девочки, мне было уже не так грустно, как было раньше. Я помню, когда я была маленькой и неразумной, я хотела убежать. Было это так. Мы поссорились с воспитателями, со мной была еще одна девочка. Мы ушли в раздевалку и решили на следующее утро бежать ко мне домой. Я обещала ей, что я ее не оставлю: одену, обую, накормлю - и все будет хорошо. Через час входит воспитатель и спрашивает: "А куда это вы собрались?" - "Никуда". - "Идите, пишите объяснительную директору". Я перепугалась, попросила прощения и возблагодарила Бога, что все так случилось.
Если честно, я не понимаю проблему наших девочек, которые куда-то бегут, надеясь на "авось будет все хорошо!". Я каждый раз объясняю девочкам, что бегать от тех людей, которые тебя любят, кормят, обувают, одевают, - это просто неразумно. А они мне отвечают: "Это вот ты такая православная. В Бога веришь, а мы не такие, мы не привыкли".
Если честно, мне было так горько это слышать, потому что я была такая сама и мне тоже не хотелось молиться, хотелось слушать не очень хорошую музыку, лень было ходить в храм, хотелось освободиться от этих уз, но я преодолевала себя каждый раз, говорила себе: "А вот как будет батюшке? Ведь он огорчится". И вообще, ведь мы все здесь не случайно. Нас здесь собрал Господь, нас могли бы отвезти в другой детский дом, но мы попали именно в этот. И еще неизвестно, узнали бы в своей жизни о Боге, если бы не попали сюда. Я считаю, что это чудо Божие".
"Я боялась: когда же придут дети, которые верят в Бога"
"Когда я была маленькая, я иногда шалила, дралась с мальчишками и вообще была настоящей шантрапой. Я жила в обыкновенном интернате для детей-сирот, я не знала об этом, но мне было все равно. Я жила с детьми, с ними играла и не задумывалась о родителях. У нас в интернате на 30 детей было всего две старшие женщины: одна на мальчиков, а другая на девочек. Мою няню все девочки звали мамой, я тоже звала ее так. Она была одна каждый день, ее никто не заменял. Мне всегда нравился момент, когда она нас всех вела мыться. Это было очень трогательно. По пять человек в одной ванне. И она всех по очереди мыла. Наша группа жила на пятом этаже. Когда мы ложились спать, а я спала на второй полке, я каждую ночь смотрела на ночную Москву. Потом меня забрали приемные родители. Я жила у них шесть лет.
Все эти шесть лет мы ругались, и я не могла к ним привыкнуть. Я от них ушла. Я помнила, что рядом с интернатом было озеро. Мое самое любимое озеро. Иногда оно мне снилось, и поэтому, когда я ушла из дома, я пошла его искать. Все дни, пока меня не нашла милиция, я жила у этого озера. Купалась в нем, ловила рыбу и отдыхала, а жила у друзей.
Милиция привезла меня в православный детский дом. Я была некрещеной, наверное, поэтому я боялась, когда же придут дети, которые верят в Бога. Мне все было ново: иконы, храм, правило вечернее и утреннее, молитвы перед едой. Помню, когда мне подарили первую в жизни икону "Всех скорбящих Радость", я так обрадовалась, что даже немного расплакалась.
Дети встретили меня очень хорошо. Я думала, что тут, как в интернате, дети мне ночью устроят "проверку": намажут пастой и будут издеваться. Или старшие меня просто побьют. Но ничего не было. Я поняла, что детский дом, к тому же православный, отличается от интерната.
Через несколько дней меня крестил в купели мой теперешний духовник о. Александр. Я так боялась и не знала, как же все произойдет. В домовом храме было много людей, и я очень стеснялась. Но все было очень хорошо. Я думала, что теперь у меня будет все хорошо, жизнь наладится. Но не тут-то было. Я, как любитель свободы, почему-то все время тянулась на улицу. Я сбегала три раза и все три раза снова и снова приходила к озеру, где меня и находили. Повзрослев, я уже поняла, как мне дорог детский дом и все живущие в нем люди.
В нашем детском доме мне очень нравится. Я многому научилась: кататься на лошадях, управлять байдаркой, ловить рыбу и многому другому. Мы часто ездим по разным городам. Где я только не побывала! В Вологде, в Санкт-Петербурге, на Соловках, во Владимире, в Суздале, в Угличе и во многих других местах. Я ездила в Иерусалим. Мы объездили весь Израиль, побывали даже в Египте, на горе Синай, куда мы поднимались ночью. Мы были везде, где ходил Господь, где Он учил и где жил. Я на всю жизнь запомнила эту поездку.
Сейчас мне уже 17 лет. Я хожу в храм, учась в училище, знаю, что без Бога жить очень трудно. Я очень хочу, чтобы все потихоньку приходили к Богу, чтобы не было бездомных детей, которые воруют, чтобы поесть. Я благодарю Бога за то, что Он привел меня к вере, к православным людям.
А о родителях я стала задумываться в 15 лет. Воспитатели всегда говорили, что дети, когда взрослеют, то они как бы забывают о родителях и начинают свою жизнь. А у нас, у детей из детских домов, все наоборот. Чем взрослее мы становимся, тем ярче и быстрее понимаем, что нам чего-то не хватает, близкого, родного. Становится как-то неуютно в мире. Хочется, чтобы с тобой был рядом человек, который тебе поможет в трудную минуту, не оставит тебя".
- Ну и что ты на это скажешь?
- Я согласна - это чудо Божие, что мы все здесь.
Со мной ведь тоже было что-то похожее.
Хоть я и не воспитанница, а воспитатель. Вот смотри:
"Ночью мне снилось, что кто-то кого-то бьет, а я разнимаю..."
"В детский дом я попала летом. Служба закончилась, я приложилась ко кресту и шла прикладываться к иконам. Тут меня остановил батюшка и спросил: "Ты эту неделю еще в Москве?" Вопрос был риторический - накануне вечером я брала у него благословение на отъезд в Крым через неделю. "Ты можешь немного помочь в детском доме?" - следующий вопрос. Неудобно было признаваться в том, что я еще не собирала вещи и что, в общем, у меня совсем другие планы. Пришлось ответить "да". Радостный батюшка подвел меня к какой-то женщине и сдал ей на руки. В детский дом я попала через пару часов.
До этого я помогала мыть в больнице полы и теперь гадала, какой именно помощи от меня ждут. Оказалось, что воспитательнице срочно надо уходить, и меня попросили уложить детей спать (был тихий час). Меня завели в спальню и оставили там.
В спальне стояли две двухэтажные кровати и одна обычная. На кроватях должны были лежать дети. Дальше я плохо помню. Помню только, как одна девочка прыгала по второму этажу и то ли ругалась матом, то ли кидалась чем-то в других, я попыталась ее снять, в результате оцарапала ее ногу о край кровати и очень испугалась. Кажется, я еще рассказывала сказки.
Меня попросили задержаться до утра, потом еще до утра... Я провела там около двух-трех суток. Ночью мы спали в игровой на больших раздвижных диванах - на одном молодая девушка-воспитательница, а на другом я. Воспитательница, которой было не более двадцати двух лет, рассказывала мне о своей "боевой" юности и о том, как она любит этих детей. Еще она говорила, что один раз ей пришлось провести в детском доме целую неделю, потому что было некому работать, не было даже повара, только директор. И ей пришлось первый раз в жизни готовить что-то такое, что она не умела, и это что-то подгорело очень сильно, но все ели, потому что надо же было есть. Когда неделя закончилась и она вышла на улицу, ее больше всего поразило, что женщины ходят на каблуках, - я это почему-то хорошо запомнила.
Еще мы ходили в зоопарк. Было очень необычно. Много бритых девочек и несколько сопровождающих их женщин. Все на нас оборачивались. В зоопарке дети смотрели на зверей, а мы смотрели за детьми, потом ели на лавочке какие-то бутерброды. От этой прогулки осталась пара фотографий, они сейчас хранятся в архиве детского дома.
Когда меня наконец-то выпустили домой, я закрыла за собой калитку и пошла к метро. Больше всего меня поразило то, что можно идти одной, куда хочешь.
Я вернулась домой. До отъезда в Крым оставалось еще два-три дня. Было жарко. Днем мне все время казалось, что я должна постоянно смотреть за детьми, ночью мне снилось, что кто-то кого-то бьет, а я разнимаю. Жутко болела голова. Казалось, что я все время, постоянно, ежеминутно, продолжаю работать в детском доме. В поезде мне снилось все то же. На юге я первым делом упала в море и попыталась объяснить себе, что дети остались не только в городе, но и в прошлом.
Двадцать дней мы лазили по горам и ныряли. Познакомились со многими интересными людьми, жарили мидии, посещали могилу Волошина. В конце августа деньги кончились и мы вернулись в Москву, черные и довольные жизнью. С собой я привезла мешок ракушек, которых насобирала в море. Я хотела подарить их детям из детского дома.
Осенью я уже работала в детском доме на стажировке. Сначала два месяца бесплатно, постепенно увеличивая количество рабочих выходов, потом, в ноябре, меня взяли на ставку.
Иногда я не понимаю, как я сюда попала и почему до сих пор не ушла. Это невозможно объяснить. Та вещь, которая держит здесь, называется благодатью Божией. Благодать эта не просто радость, ее нельзя передать словами. Просто знаешь, что Христос любит тебя еще и за то, что сегодня тебе особенно трудно. А если ты еще чувствуешь на себе любовь детей, тогда и все прочие радости теряют свое мифическое ощущение счастья".
Обсудите статью на нашем форуме.
Сайт-журнал «Нескучный сад»
