Александр ГЕЗАЛОВ: "Для меня толерантность - чтобы детей не мордовали..."

    Для журналиста, занимающегося новостями, он просто находка - его называют "комок энергии". Всегда или только запустил новый проект или заканчивает очередной. Или где-то встреча, либо конкурс и так далее. Он построил церковь. Он - среди ста лучших людей Карелии 2003 года. Он написал очерк о своих детдомовских годах "Соленое детство", опубликованный в журналах "Север" и "Детский дом".
    Он - это Александр Гезалов, председатель общественной организации "Равновесие". Совсем недавно, в январе сайт организации www.balance.sampo.ru стал финалистом Первого российского конкурса социальных Интернет-проектов "Толерантное пространство для молодежи". Принимая поздравления, Александр сказал: "Для меня толерантность - чтобы детей не мордовали..."

    "Кажется, что помню себя совсем маленьким, как ни странно, - только что родившимся, понимающим, что меня оставляют в роддоме. Я спрашиваю глазами: как мои дела? Что-то белое, которому неловко смотреть мне в глаза. А "оно" все причитает: "Мама придет, мама придет..." Уже потом, выпускаясь из детского дома, ковыряясь в "отпускных документах, я встретил мятые строки корявой записки: "Отказываюсь от сына, потому что не могу..." Жалею, что бросил на ветер этот желтый бумажный листок, как когда-то был брошен сам. Видимо, гены - все бросать..." ("Соленое детство")

    С самого рождения и до 17-ти лет Александр провел в детских домах. В Петрозаводске оказался, можно сказать, случайно Ему, отслужившему три года на подводной лодке, было все равно, на какой станции сходить - не ждали нигде. Поступил в Карельское училище культуры, работал организатором различных шоу, сторожил ларьки. Жить было негде, ночевал там же, где сторожил. По ночам к нему приезжал друг Рома Гольцев, директор одного из городских магазинов. Садились в машину и вели ночные разговоры. Разговоры, собственно, о том, что и стало сейчас основным в жизни Александра, - помощи сиротам, бродягам, осужденным. Разговоры в то время, что называется, на пустом месте. Потому как ни опыта, ни знания не было. Нет, был опыт, но такой, какого и врагу не пожелаешь.
    - Во мне уже длительное время сидит вот эта несмываемая, не проявляемая ни при каком рентгене, стеклянная заноза детского дома, жизни в нем. Я понял, что это тоже может стать определенным инструментом. Орудием в помощи и поддержке тем, кто там сейчас находится. Иной раз ребенок-сирота не то что высказаться или написать не может, он зачастую посмотреть боится, взгляд бросить. Государство создало систему удобную для себя - для того, чтобы спасти жизнь ребенка, самое лучшее - поместить его в инкубатор. А ведь если бы задумались, какие это затраты, какие покалеченные судьбы! Об этом даже литературных произведений нет, кроме книги Приставкина "Ночевала тучка золотая", и то она лакировочная. Писатель многое смягчил, сгладил.
    Государство все самое плохое дало этим детям. Плохое содержание, старую одежду, которую мы носили годами. У меня была рубашка, к которой, по мере того как я рос, просто наставлялись куски к рукавам. Я ее носил очень долго. И был у меня номер 61 как в концлагере. У меня не было фамилии, у меня был номер, под которым я жил. Кроме детских домов, существует цепь учреждений, которая все это поддерживает. Очень бы не хотелось, чтобы последним звеном в этой цепи была тюрьма. К сожалению, иногда так и бывает. Поэтому мне показалось, что на основе своего опыта я что-то смогу предпринять и сделать. Смотрю на богатых людей, государственных чиновников, которые в общем-то делают важные дела. Но, к сожалению, они не очень близко находятся к тем, чьи сердца стучат в ожидании, сердца вот этих детей, которые находятся и в детдоме, и в интернате, и в следственном изоляторе.

    Когда он создавал "Равновесие", ему говорили, что это полная ерунда, не может так быть, чтобы какой-то общественник начал выполнять государственные функции - влиять, реализовывать, создавать, планировать.

    - Честно скажу: в начале своей деятельности не думал и не гадал, что мне и организации удастся выйти из подвала, из тупика. Первый год мы были детьми подземелья - в выделенном нам КУМИ подвале пытались открыть республиканский адаптационный центр для детей-сирот. Это был действительно тупик. Через некоторое время начинал понимать, что трудно все. Трудно искать средства. Трудно разговаривать с богатыми. Трудно выдумать идею, трудно ее оформить... Первоначальные шаги - это были шаги поиска. Я занимался осмыслением того, о чем нужно говорить с меценатом, как говорить, с чего начать.
    Сначала надо было наесться общественной каши, там были и стружки и все что угодно, и закрытые двери и ответы на твои звонки: "А его нету!". Надо, чтобы общественник не одну пару каблуков стер. Чтобы прошел весь этот путь и осознал, способен ли он? Может ли он? Как дальше двигаться, к чему идти? Вот я и начал с этой каши противной. Вначале было трудно. Я не хотел бросать, но я испытывал разные чувства. Потому что понимающих лиц, лиц, которые бы осознавали, что это важно, что это могло бы быть реализовано, было мало, всего несколько человек. Но основная масса...
    Мою общественную работу я назвал бы одним словом - привыкание к джазу. Я люблю джаз и хочу, чтобы джаз был понятен и доступен всем. Поэтому я "играю" на разных инструментах.

    Александр проводит праздники с подарками для детдомовцев, организует горячее питание для бомжей, конкурсы в тюрьме, помогает детским домам с одеждой, приютам с мебелью... А сам давно мечтает о новом удобном портфеле. У нынешнего срок годности давно истек. Все как-то...

    - Очень важно, чтобы общественник был по-хорошему известен. Потому что его публичность, идеология деятельности должны помогать преодолевать барьеры, которые возникают при контакте со спонсорами, чиновниками. Например, преодолеть секретаря. Или одним звонком в некую структуру решить вопрос. А когда позвонит какой-нибудь человек, у которого пожар в душе и который считает себя ответственным за какую-то группу, то этот пожар по телефону не услышать. А когда слышится фамилия, а в связи с ней сопоставляется деятельность, когда человек поддержан средствами массовой информации и государство понимает его и способствует развитию его деятельности, в этом случае желаемого добиться значительно быстрее. Произойдет чудо. Я это ощутил, пока строился храм Иоанна Богослова.
    Очень модное сегодня слово фандрайзинг - привлечение средств. Привлечение средств - это способность человека заслужить доверие тех, кто эти средства дает. Вот недавно человек позвонил - хочет передать 20 коробок мыла. Он понимает, что передает не мне мыло. А это надо туда... Но почему-то он звонит мне Я сразу делаю звонок в дом ночного пребывания, в следственный изолятор, в тюрьму. И ведь не всегда деньги важны. Например, есть такой приют "Надежда", я понимал, что у них трудно с мебелью. Мне звонят, предлагают мебель. Я не беру мебель себе, не складываю ее здесь в офисе, а сразу отправляю по месту назначения. Я давно отказался от сбора гуманитарной помощи. Потому что увидел: многие приносят ее не от души, а все равно что выбрасывают на помойку вещи. Самое неприятное, что плохие вещи приносят с сознанием облагодетельствовать. Вранье! Вы принесли потому, что вам нужно избавиться от хлама. Некоторые звонят и прямо так и говорят: "Мы хотим очистить шкаф". А я говорю - не надо очищать шкаф. Тогда я понял, что надо просить и добиваться точно чего ты хочешь. Надо 50 приемников в камеры собрать - собрали. Роман Гольцев покупает новую одежду всем воспитанникам детдома в поселке Деревянное. Это и есть настоящая благотворительность.
    Я тот самый посредник между теми, кто может и теми, кому надо. Крест получается, и я на этом кресте балансирую. Равновесие держу. И если бы я это равновесие нарушил - разрушилось бы все, и давно ничего бы не было. Я знаю много людей, которые присваивали чужие средства и думали, что об этом никто не знает. Но со временем это так затягивает, что он уже не замечает, как это видно снаружи. По поводу опять же денег. Я денег не вижу. Если бы я их видел, то, наверное, я бы лично был уже в другой чисто экономической ситуации. У меня нет излишеств. Я просто посредник, чье имя становится рычагом, направляющим туда или сюда ресурсы.

    Мы продолжаем разговор. Почему люди обращаются именно в "Равновесие"? Александр не успевает ответить, потому что в офисе раздается телефонный звонок. Звонок - ответ на мой вопрос.
Гезалов: Это тоже важно, что вы хотите взять на себя такую ответственность.
Женщина: Я думаю это не менее важно.
Гезалов: А почему именно эту девочку?
Женщина: Я не знаю. Я открыла газету, и мне показалась, что она даже похожа на меня в детстве. Свои фотографии достала...
Гезалов: А вам не кажется, что все это не случайно?
Женщина: Я знаю, что это не случайно. Я даже газету как-то сразу на этой странице открыла, и тут же взгляд на эту фотографию попал. Даже внутреннее какое-то было странное состояние - какая-то дрожь по телу, слезы на глазах.

    - Бывает, что человек вдруг он попадает на волну Равновесия и раскрывается. (В одной из газет были напечатаны фотографии проекта "Ищу маму")
    Чем ты проникновеннее, чем ты точнее в каждом проявлении и скрупулезнее в потоке информационной работы, тем лучше результат. Влияние конкретной личности, брэнда, слогана - вот это и есть идеология, проводная нить. Главное, чтобы была мотивация, идея и, безусловно, профессиональный рост.
    Кстати, я не планирую ничего. Я исхожу из времени года, из личной ситуации, из материальных возможностей тех, кто может помочь. Всеми своими знаниями в общественной деятельности я готов поделиться.

    Он говорит, что находится в равновесии и спокоен. Но он на виду и отношение к нему весьма не однозначное.

    - Часто бываю в колонии, я председатель попечительского совета колоний Карелии. То есть я их вижу, с ними разговариваю, работаю. Да, я держу связь с теми, кто находится в тюрьме, с детьми на нарах, с женщинами, родившими в колониях, в следственном изоляторе, с их детьми.

    "В церковь я ходил всегда. Стоял у входа и смотрел на священников, на иконы... У меня никогда не возникало желания выставить вперед ладошку для милостыни. (Всегда провожаю взглядом бомжей: почему они так живут?) Но что-то тянуло в церковь меня, необразованного, темного, порой желающего сложить с себя полномочия живого в этом мире. Со временем вопрос веры обрел важный смысл для меня. В тридцать два года крестился, так было угодно Богу. Если бы вера была со мной раньше, все было бы наверняка иначе. Но желание жить по правде - это тоже Вера. Я старался". ("Соленое детство")

    Совсем недавно, 31 января, в Петрозаводске открыта новая церковь во имя Иоанна Богослова. Появился храм благодаря неуемной энергии Гезалова. Она много сил отняла у него. И уже готовая, до сих пор занимает его мысли. А иначе зачем бы он ушел пораньше с торжеств, где чествовали сто лучших людей Карелии 2003 года, среди которых был назван и он. Но в этот день был готов панихидный столик для церкви и его надо было обязательно доставить на место. Хотя это можно было сделать и завтра и через неделю...

    - Очень важно, что рядом был отец Константин. Была возможность оглянуться и увидеть не чистое поле, а его крест, одежду. Это очень важно, когда оборачиваешься и видишь, что за тобой тоже идут, а иногда и впереди.

    "Уже сколько времени мучительно думаю: отправлять ли "Соленое детство" матери? Не знаю..."

Татьяна ШИДЛОВСКАЯ,
газета "Лицей"