В альпинистских походах мальчишки из Ковалева снимают фильмы. Дома сами их монтируют. Еще у них -- ферма, сенокос, трактор. И другие дела...
Приют в Костромской области о. Андрей ВОРОНИН организовал девять лет назад. Сначала жизнь шла примерно так, как бывает в других детдомах. Все изменилось, когда для ребят создали «семьи».
Поезд в Нерехту прибыл в четвертом часу утра, и встретившая машина повезла нас в храм, на чин погребения плащаницы -- шла Страстная неделя. В маленькой церкви кроме старушек и нескольких женщин среднего возраста было десятка два мальчишек лет от двенадцати до семнадцати. Если бы заранее не знать, что они детдомовские, вряд ли это пришло бы в голову. Стояли они не в ряд, а каждый где хотел. Не перешептывались, не расхаживали и в конце ночной службы ничем не выражали совершенно естественной усталости и желания спать. Несколько ребят-алтарников помогали священнику -- в общем, все как в хорошем приходе. «Ладно, еще посмотрим», -- подумала я.
До того как приехать в Ковалево, я была в детском доме всего один раз. Это был довольно благополучный московский православный приют с хорошим питанием, неплохой обстановкой и добрыми воспитателями. На стенах висели детские рисунки, на стеллажах в ряд красовались симпатичные глиняные фигурки. У детей были свои игрушки, велосипеды, книги. Чувствовались забота и внимание старших, взявших на себя непростое бремя воспитания чужих детей. Но у тех детей, с которыми я пыталась поговорить, были по-стариковски усталые глаза. Ни тени детской доверчивости, улыбчивости, болтливости. Тогда подумалось: если даже здесь, в столичном православном приюте, дети так одиноки и несчастны, то каково им в других местах? Возможен ли иной подход в воспитании брошенных мальчишек и девчонок -- такой, чтобы хотя бы в малой степени вернуть им утраченное ощущение детства?..
Спустя несколько месяцев я познакомилась с о. Андреем Ворониным. «Приезжайте к нам, в Ковалево, и у вас изменится мнение о детских домах», -- сказал он.
И вот по окончании службы мы с ребятами и воспитателями ввалились в автобус и по ухабам и буеракам покатили в деревню Ковалево, за десяток километров от Нерехты.
Здание детского дома оказалось массивным кирпичным строением с домовой церковью -- довольно необычное зрелище в глухой костромской деревне. Внутри все основательно, добротно и чисто. Пять дверей вдоль длинного коридора ведут в «семьи» -- двухуровневые квартиры, все разные, но каждая с большой, хорошо оборудованной кухней, двумя санузлами и несколькими спальнями. В «семье» -- от шести до восьми воспитанников разного возраста. Это не случайно. Специалистами подмечено, что коллектив наиболее устойчив, когда количество его членов не превышает восьми. Если больше -- возникает разрыв, люди распадаются на группы: три и шесть человек, пять и пять, восемь и один...
Отец Андрей Воронин: «В семьях наши дети жили не всегда. Вначале -- с 96-го по 99 год -- мальчишки жили, как в казарме. И вскоре возник целый комплекс проблем, связанный с тем, что у них нет возрастных ролевых функций, какие бывают в обычной семье, нет привязанностей, нет собственности, нет своего угла...
Ребенок может нормально развиваться только в семье. Семья -- это Богом установленная ячейка, если она разрушена, надо постараться ее смоделировать.
Уже через два года после того, как мы создали «семьи», дети стали более открытыми, спокойными, добрыми. Старшие в семье заботятся о младших, водят их перед школой в сад, а вечером забирают...»
После службы дети отдыхали. Сломленные ночным бдением, мы тоже поплелись спать. Проснулись от звуков, доносящихся с улицы. Картина за распахнутым окном оказалась столь необычна, что мы долго не могли оторвать от нее глаз. Лично я много раз читала, но никогда и нигде в жизни не видела, чтобы мальчишки (не малыши, а подростки лет пятнадцати-семнадцати) играли в самую настоящую лапту, да еще так лихо и самозабвенно...
На улице я увидела, как несколько ребят, озираясь, запирают сарай. «Что там у вас?» -- спросила я и вытащила засов. В глубине сарая засверкало три пары глазенок. «Вас что, обижают?» -- «Не-а, мы партизаны», -- улыбнулись малыши.
Неподалеку на пруду до хрипоты квакали лягушки. У пруда мальчишки из пластмассовых бутылок мастерили катамаран. Помнится, в одной из своих статей отец Андрей Кураев сетовал, что теперь мальчишки не пускают по весне корабликов. В ковалевском детском доме пускают -- и кораблики, и яхты, и плоты...
Однако свободного времени у детей не так много. В положенное время сразу из нескольких окон раздается зов: «Дети, обедать!» -- и всех как ветром сдувает. Кормят тут на славу. Во всех семьях свое меню -- все зависит от вкусов детей и кулинарных способностей «мам». В четвертой семье, скажем, любят печь пироги, в пятой -- часто котлеты и блины, а во второй к чаю такой джем подадут, что потом будешь в гости напрашиваться.
Галина Васильевна Крупина, старший воспитатель одной из семей: «Дети питаются хорошо, одеваются тоже. Они живут лучше многих детей, у которых есть родители. Рыбачат, сплавляются по рекам, ходят в походы, поднимаются в горы...
Обычно в детских домах ребята слоняются без дела и не знают, куда себя приткнуть. Им кажется, что все падает сверху. У нас все, кроме самых маленьких, много работают. Вы заметили, как чисто? Мальчики убирают, моют сами. У каждого свой ежедневный участок работы в семье и на ферме. Весной, летом и осенью -- посадки, картошка, сенокос... Дел хватает...
Во время альпинистских восхождений в Крыму и на Кавказе ребята сняли несколько фильмов. Сами смонтировали их в нашем компьютерном классе. Один из фильмов недавно получил на фестивале экстремального кино первое место. Видели, какой у ребят спортзал? А скалодром? Говорят, по всей стране их всего несколько. У нас очень хорошие тренеры, спортом занимаются все мальчики без исключения. Тренировки -- пять раз в неделю. По данным врачей, наши дети -- самые здоровые во всей области».
Овощи в детском доме свои. У каждой семьи несколько соток земли, выращивают картошку, капусту, свеклу, морковку, лук -- что сочтут нужным. Дело это добровольное, не хочешь -- не сажай. Несколько лет назад в некоторых семьях решили, что обойдутся, и так еды хватает. Потом наступила осень. Бюджет у всех одинаковый (52 рубля в день на человека). В тех семьях, что не ленились весной и летом, каждый день на столе фрукты, купленные на сэкономленные деньги, у ребят больше обновок, ко дню рождения хорошие подарки... Тогда остальные призадумались. Следующей весной уже все без исключения засевали свои участки.
Однако тут думают не только о пользе, но и красоте. Вокруг дома -- аккуратными рядочками цветы, внутри на втором этаже -- розарий. Каких только роз тут не увидишь! В небольших кадках -- маленькие, но уже плодоносящие лимонные деревья...
Мясо тоже свое. Хозяйство в Ковалеве обширное. Ферма кормит и приносит небольшую прибыль. Коров больше двадцати, телят -- с десяток, свиноматок -- восемь, поросята счету не поддавались -- так шустро сновали в разные стороны. Своя псарня. В поле за прудом -- пасека. Большая столярная мастерская -- вся мебель изготовлена в ней. Предмет особого интереса мальчишек -- трактор, которым, если хорошо себя вести, тракторист Женя научит управлять.
Сказать, что все ребята с восторгом бегут убирать за коровами и свиньями, будет преувеличением, но каждый делает свою работу спокойно, без нытья. Привычка, что ли? Семнадцатилетний Вова Искандаров вообще каждый день на ферме -- до и после школы. «Вова, кем ты хочешь стать?» -- спрашивали его, когда он был маленький. «Василь Николаевичем». Завфермой то есть.
-- Вова, тебе все еще хочется стать Василь Николаевичем?
Улыбается:
-- Да, люблю работать на ферме. Кормлю скотину, ухаживаю за ней, бывает, и роды принимаю у свиней и коров... Получаю 700 рублей в месяц.
-- Каждому платят за работу?
-- У нас все мальчишки по графику убираются у себя в квартире, моют посуду, полы, стирают, чистят картошку... Каждый в положенный день отрабатывает на ферме. За это никто ничего не платит. Для тех, кто хочет иметь карманные деньги, есть дополнительные работы. Скажем, если месяц мыть пол в коридоре, получишь 250 рублей. Мне в прошлом году Василий Николаевич предложил устроиться на ферму. Я согласился. Хочу стать ветеринаром.
-- На что деньги тратишь?
-- Плеер, подарки друзьям на праздники... Да хоть носки -- приятно, что на заработанные...
-- Давно ты здесь?
-- Седьмой год. Раньше мы с братом жили в Москве. Плохо жили, скитались по вокзалам. Отец Александр из Донского монастыря пожалел нас и попросил отца Андрея, чтобы нас приняли в этот детский дом.
-- Ты здесь стал православным человеком?
-- Да.
-- Тебе здесь хорошо?
-- Да, отлично. В Москве тесно очень, там люди друг к другу не так относятся, а здесь всегда здороваются, хоть и незнакомые, помогают... Я когда сюда ехал, думал, приеду -- бить будут, боялся, а здесь совсем другой мир... Недавно к нам приезжал отец, хотел нас с братом забрать, но мы не согласились...
Табу на темы, откуда дети, какое у них было прошлое, в детском доме нет. Любая ситуация спокойно проговаривается, обсуждается. Сирот среди воспитанников -- считанное количество, у большинства есть родители, лишенные родительских прав. Многие дети такого успели навидаться, что иной взрослый за три жизни не увидит... Двух братьев дошкольного возраста мать, уходя в запой, неделями оставляла одних в нетопленом доме, и однажды, чтобы согреться, они развели костер прямо на полу -- чуть не сгорели... У мальчика лет семи мать на глазах зарубила отца... Другой жил в собачьей конуре и питался комбикормом... Все же дети не должны стыдиться своих родителей и тем более осуждать их -- такова позиция отца Андрея и воспитателей. «Я стремлюсь, чтобы они молились за своих родителей», -- говорит батюшка.
Весь строй жизни, быт и атмосфера в Ковалеве направлены на то, чтобы привить мальчишкам христианские ценности. Запрещено сквернословить (я ни одного грубого слова не слышала), курить, жевать жвачку, лузгать семечки, слушать попсу, так называемый «шансон», тяжелый рок, смотреть триллеры, боевики.
Виктория Геннадьевна Воронина, завуч: «Но запреты, как известно, что бревно на воде: чем сильнее толкаешь вглубь, тем сильнее его выталкивает на поверхность. Поэтому не просто запрещаем, но и предлагаем альтернативу. Мальчишки слушают хорошую музыку, смотрят хорошее кино, читают хорошие книги... У них появляется понятие добра и зла, фильтр, с помощью которого они могут отсеивать дурное. Бывает, иной жалуется, что тяжело в школе, все матерятся -- и мальчики, и девочки. Я отвечаю, что тем, кто ругается, посочувствовать надо, раз живут они в такой среде, где это считается нормальным...
Как мы наказываем за проступки? Мелкие обсуждаются в семье, с более серьезными разбирается батюшка. Цель любого наказания -- покаяние, чтобы человек понял, что он сделал что-то не то, чтобы стыдно стало. Да, у нас православный детский дом, но мы не насаждаем мнимо-православную лексику. В одном учебном заведении мне пришлось слышать, как одна матушка другой говорила: «С искушеньицем вас!» Что это значит, так и не поняла.
Православным детским домам не нужно быть закрытыми, дети должны общаться с людьми извне. Наши мальчишки учатся в обычных школах, ездят в гости, к нам тоже приезжает много гостей -- это им поможет потом адаптироваться к самостоятельной жизни».
Несколько раз в неделю автобус с надписью «Ковалевский детский дом» едет в Нерехту, забирает там городских детей и привозит на тренировки по скалолазанию и самбо. После тренировок отвозит домой. Любопытства ради я поинтересовалась, сколько стоят занятия в секциях. Выяснилось, что нисколько. Дети не платят даже за транспорт. Пару месяцев назад группа городских детей вместе с воспитанниками ездила в поход по крымским горам. Дорога, питание, снаряжение -- все бесплатно.
На первый взгляд это кажется бессмысленным расточительством, потом понимаешь: «А что с них брать?» Зарплаты у родителей здесь очень маленькие, детям деваться некуда, что им, пропадать, что ли? Это первое. А потом, в воспитанников детского дома вкладывается очень много сил, но результат может оказаться сомнительным, если у мальчишек возникнет чувство привилегированности. Мол, батюшка для нас все сделает, мы свои, мы особые... Ан нет. С этого года решено развивать в них чувство соревновательности: кто побеждает, тот идет в поход.
Домашние дети мало приспособлены к неожиданным обстоятельствам, к трудностям. В походах они учатся пилить дрова, жечь костры, готовить еду... Для детдомовских это отдушина, а городские начинают стремиться к более высоким ориентирам. Вообще, такая жизнь всех сплачивает, в суровых условиях ребята привязываются друг к другу. Что особенно важно для воспитанников -- это общение с девочками. Если они в этом возрасте не научатся с ними говорить, потом трудно будет построить семейную жизнь, что обычно и происходит с выпускниками детских домов.
В Ковалеве каждый из мальчишек успел побывать в нескольких серьезных походах. Илья Лебедев в числе других ребят поднимался на восточную вершину Эльбруса.
-- Походы всем нравятся, особенно зимние: можно в снег зарыться, из снега чай делать -- хорошо... В походах мы учимся отвечать друг за друга, помогать младшим...
-- Нет у вас того, что называется дедовщиной?
-- Нет, батюшка пресекает. У всех равные права.
-- Чем ты еще любишь заниматься?
-- Борьба мне нравится, рыбалка... А больше всего я люблю на лошади скакать. Еще -- коров пасти.
-- Кем себя видишь в будущем? Пастухом?
-- Нет, я хочу выучиться на машиниста поездов дальнего следования. Я думаю, что это здорово, когда много ездишь, не сидишь на месте.
-- А сюда будешь возвращаться?
-- Да, как время будет, так и буду приезжать. В свою семью. Маленькие наши подрастут, другие появятся...
-- Ты считаешь это место своим домом?
-- Для меня другого дома нет. Все воспитатели как матери, а отец Андрей -- отец родной. Бывает, уезжаешь куда-то в гости, а через пару дней хочется вернуться к себе домой, в Ковалево...
А потом в Ковалеве, как во всем православном мире, наступила Пасха. С сердечной радостью и многократным «Христос Воскресе!». С крашеными яйцами, куличами и пасхой по старинным рецептам. С играми, хороводами и спортивными соревнованиями. «Надо было приехать в глухомань, в детский дом, чтобы увидеть нормальных детей», -- сказал наш фотограф...
Отца Андрея часто спрашивают, почему он создал детский дом для мальчиков, а не для девочек или смешанный. Обычно он отшучивается, что с мальчиками знает, что делать, а с девочками -- нет. «Надо ведь и мальчишками заниматься, -- поддержала его я, -- в стране мужчин не стало». «Точно, -- согласился он. -- Мужчина ведь не только половая принадлежность -- это еще и профессия. Мы стараемся растить настоящих мужчин».
София БЕР-ТАМОЕВА
Тем, кто хочет помочь Ковалевскому детскому дому:
Тел.: (09431) 33-1-93, факс: 75-1-95
ИНН 4419002010
Р/счет No 40603810929032000062
Кор/счет No 30101810200000000623
Костромское ОСБ 8640 СБ РФ
Г. Кострома, БИК 043469623
