Коммерсант ФМ: "Любая плохая мать лучше хорошего детского дома"

Разделы: Помощь детским домам и их выпускникам

Рассказать другим:

Чего не хватает современным детским домам? Что, в конце концов, надо сделать, чтобы вообще избавиться от понятия "детский дом"? На эти и другие вопросы ведущему Анатолию Кузичеву ответил эксперт по социальному сиротству, писатель, выпускник детского дома Александр Гезалов.

"У нас нет ни одного не травмированного поколения"

"Один из главных инструментов, который сегодня необходим для работы с кризисной семьей, - ответственное лицо. Сегодня этого ответственного лица нет. Сегодня у нас этим занимаются КДН (комиссии по делам несовершеннолетних) и органы опеки. А нужен социальный работник, который знает о проблеме семьи, получает сигналы от внешних субъектов и работает с семьей по преодолению кризиса".

"Органы опеки, по сути, включаются на последней фазе. И еще комиссии по делам несовершеннолетних. Они вызывают семью на ковер. Потом семья уходит к себе домой, вместе с ребенком. А через три раза уже направляются в суд. И уже происходит изъятие. А профилактикой, работой с семьей никто не занимается".

"У нас все ранжировано, у нас очень много учреждений, детские дома, ЦВСНП, приюты, исправительные колонии, детские колонии, деревни-SOS. У нас все для семейного устройства в основном. Дети туда попадают, после этого мы их натужно пытаемся устроить в семью, вместо того, чтобы оставить их в родной семье или помочь семье состояться, встать с колен. Получается, что проще всего отправить в детдом и оттуда уже заниматься семейным устройством, потому что заниматься кризисной семьей гораздо сложнее. Это ответственность, это профессионализм, это нравственная категория, это законодательство. А так - изъяли, отправили в детдом, а потом уже он в банке данных висит, и уже никто ни за что не отвечает - возьмут его, не возьмут. И получается, что у нас одна фаза - это семейное устройство, вместо профилактики социального сиротства".

"У нас нет ни одного не травмированного поколения. Это войны, это социальные потрясения, 90-е годы и так далее. Находится определенное количество людей, наиболее слабых, травмированных, у которых отношения с родителями не складывались, в школе их там пинали, какие-то интеллектуальные возможности, может быть, не такие высокие. Но все равно, это же люди, и у них рождаются дети. Как раз здесь необходима государственная, за счет нашей нефти, забота об этих людях".

"Чем меньше мы даем подарков в детдоме, тем больше шансов у ребенка остаться в семье"

"40% детей в детском доме за время пребывания там становятся сиротами, потому что родители спиваются или что-то с ними еще происходит. Это говорит о том, что эти 40% могли бы вполне себе жить дома, если бы семьей занимались. Поэтому мотивации "ребенок в детском доме" и "ребенок в семье" совершенно разные, учитывая, что государство финансирует эту сиротскую цитадель, но не помогает конкретным семьям остаться в своих границах. В любой стране есть и будут сироты, это связано с объективными ситуациями, катастрофами, да много чем, вопрос в том, насколько общество готово поддержать этих детей".

"Что касается финансового обеспечения семьи. Люди иногда руки выкручивают, чтобы как-то выжить. Но когда совсем все выкручено, проще за руку привести ребенка в интернат на подкормку. У нас очень часто это происходит, потому что думают "на время сдам, а там потом заберу". Но потом уже и забывают, и теряют. Очень редко забирают. Бывает уже они отвыкают. Реально некоторые родители отвыкают от своих детей. А дети не отвыкают". "Развращение, однозначно иждивенческие настроения, гедонизм в ребенке начинает прорастать. Сейчас дети из детских домов Москвы получат по 70 подарков в среднем каждый. Я вернулся из одного города, и ко мне подошел приемный мальчик и говорит: "Я очень обозлен на своих родителей, они меня вернули обратно в детский дом. Они меня заставляли работать". А я ему хотел сказать: "А как ты хотел, родной?" И говорит: "Я им хочу отомстить". Я спросил, чем. И он ответил: "Доказать, что я и без них могу справиться". Ребенок уже с перекошенной системой ценностей. Вопрос как раз в профессиональности устройства детей-сирот стоит как раз в такой области: не родители выбирают ребенка, а специалист подбирает ребенка и родителя для того, чтобы они могли качественно жить. А у нас сегодня с бусинками, с бантиками, с глазками взяли, не справились и вернули. У нас в год 6,5 тыс. возвратов".

"Любой сиротский чих, сразу принесутся, принесут и дадут. Мало того, что у нас один ребенок в детском доме государству обходится до 60 тыс. руб. в месяц. Чуть подальше там 40, 20, ладно. Но это много. И помимо этого еще эти щедрые дары, подношения, вместо того, чтобы вложиться в то, чтобы ребенок оказался в семье. Есть у нас благотворительные фонды, которые в этом активно участвуют. Мы видим ребенка, хотим его взять, но в это же время другие граждане этому ребенку такое подношение сделали, что мы его берем, а он без этих подношений хочет вернуться обратно, потому что мусор надо вынести".

"Нужно создавать трудности ребенку. Если у ребенка нет трудностей, халява валится с небес, он выйдет оттуда и будет эту халяву всегда искать. И не справится с трудностями только по одной простой причине: у него этих трудностей не было. Наша задача - сделать все, чтобы были трудности, связанные с навыками, с умениями, с компетенциями, чтобы он научился работать дрелью, чтобы он научился работать ножом, сам делать салат и так далее".

"Роспотребнадзором принят закон о том, что по СанПиНам дети в детском доме не имеют права работать, не могут. И мы сейчас пытаемся с Ольгой Юрьевной Баталиной вернуть в детский дом трудовое воспитание. Сегодня его там нет. Ребенок там находится, он не может даже уборку сделать, все делает сама система. Он такой стерильный, чистый и свободный. И это к чему выходит, он оттуда выходит гедонист, и он говорит: "А теперь мне дайте, я сирота".

"Мы подкармливаем порочную и ненужную систему детдомов подарками"

"Когда, например, те же иностранцы забирают наших детей, первый вопрос, который они пытаются решить, - это вопрос родительства этих детей, вплоть до того, что увозят, приезжают с ними в Россию, ходят на могилу к их родителям или, если они живы, наладить с ними отношения. Я неоднократно это видел - и во Франции был, и в Италии, видел эти семьи. Их задача, потому что если ребенок будет хорошо относиться к своим родителям, то он и сам родителем станет, и будет к этим родителям хорошо относиться. То есть если мы отрицаем родительство и требуем от ребенка родительства к себе, то с чего это он должен к нам так относиться? Это трепетный, тонкий, щепетильный вопрос. И связан он, прежде всего, с психотравмой, которую ребенок получает, когда его отрывают из семьи. Любая плохая мать лучше любого хорошего детского дома".

"У нас есть проблема, что нельзя брать одного ребенка из детского дома, если есть братья и сестры. Нужно забирать всех. А учитывая, что у нас и два, и три, и двенадцать есть в детском доме детей, разных, я смотрю на старшую девочку, она уже "волчонок" (градация детей из детских домов из книги А. Гезалова "Соленое детство" - прим. ред.), а маленькая недавно туда попала, с ней гораздо проще будет, чем с той, которая постарше. Я все время думаю, держу эти две фотографии и думаю: та, которая постарше уже получила сиротскую идентификацию, а эта девочка маленькая встроилась бы. А с этой, взрослой, будут трудности".

"В детский дом - у нас же тоже проблема кадров - поставили бывшего каратиста директором и решили, что сейчас каратист все решит. Он схлестнулся с "медведем" (градация детей из детских домов из книги А. Гезалова "Соленое детство" - Прим. ред.), с вот этим сильным парнем, стал его пытаться подавлять, используя свои приемы. Он думал, что ребенок подумает, что он мастер спорта и у него черный пояс, сейчас он испугается и сейчас прямо весь труханет - и все будет нормально. А он взял и дал команду своим, тем, кто помладше: порезать себя ножами. Потом после этого была проверка, "наше все" приезжало туда, поднимало матрасы и орало, но после этого директора уволили, ребенка отправили в тюрьму, а всех детей раскидали по другим учреждениям. То есть ничего не произошло. Что могло произойти? Это как раз вопрос. Одна система наталкивается на другую. В исправительной колонии с активом борьба ведется, с "отрицаловом", а здесь идет борьба между этой системой ценностей, которая есть у детей, она не совсем качественная, и с коллективом. Кстати, кстати коллектив очень часто манипулирует этим всем процессом".

"Адаптация - это такой болевой шок, это непроходимость и дремучесть, потому что потом никто ребенком не интересуется, в детском доме он интересен, потому что он "зайчик" (градация детей из детских домов из книги А. Гезалова "Соленое детство" - Прим. ред.), а когда он вышел, он уже не "зайчик", он уже выпускник детского дома, он уже не сирота.

Приведу простой пример: исправительная колония женская, девичья такая, подростковая. 200 женщин сидит, 50 выпускниц детских домов. Про мальчиков я уже говорить не буду, их гораздо больше. Почему? Потому что те трудности, которые потом происходят, их нужно объективно перебарывать трудом, волей, терпением, смирением, самообладанием, уметь коммуницировать в обществом, договариваться, любить. Они этого многого уже не умеют. И получается, самое простое, что сделать - немножко обозлившись, знаете, как говориться, можете ли вы ожесточиться? В любой момент. Ребенок ожесточается, сдергивает сотовый телефон, чтобы его продать, а у нас как на заборе исправительного учреждения написано, закон суров, но справедлив. И дети идут туда. Потом они начинают понимать, что там все проще. Вот - баланда, вот - параша. Все понятно.

Поэтому, к сожалению, большое количество детей у нас, я просто приведу статистику из 100, например, воспитанников лет через 10 в живых останется человек семь-восемь. По той причине, что нанесенный ущерб - и психологический, и физический - приведет к тому, что они не справятся с жизнью". http://kommersant.ru/doc/2624413#t175011693

Рассказать другим: