Сиротский замер Родины

Разделы: Помощь детским домам и их выпускникам

Рассказать другим:

Дело осталось за Советом Федерации и президентом. Сомнений в том, что закон пройдет и эти инстанции, нет. По этому случаю, Александр Гезалов, воспитанник детдома, общественный деятель, публицист, шеф-редактор интернет-ресурса uspesnye-siroty.ru, герой репортажа об успешных выпускниках детдома специально для «РР» написал эссе. Чем отличаются современные детдомовцы от беспризорников гражданской войны и осиротевших детей Великой Отечественной. А также о том, что общего у воспитанников интернатов и депутатов Государственной Думы

Ну, вот и случилось то, чего я так давно ждал - тема детей-сирот в полный рост показала зрелость гражданского общества, взгляды власти и интерес СМИ. Много лет работая в этой теме, могу смело говорить, что надрыв должен был произойти - уж совсем беспросветной казалась эта проблема. Многие бубнили себе под нос, что ситуация неисправима. Но ситуация ничего не стала говорить в ответ, она просто явилась каменным гостем. Закон несчастного Димы Яковлева, ушедшего на тот свет, будучи гражданином двух стран, также яркий показатель. Диму беда настигла в США, в чем они и виноваты теперь. Между тем мальчик вполне мог кануть и на родине, как канут тысячи сирот, пройдя сначала систему приютов, потом детдомов и спецшкол. Мало кто знает, что, если девочка-сирота стала мамой в рамках детского дома, ей насильно делают аборт. Или если система детского дома ничего не может предложить ребенку-сироте, и он сбегает, ему это ставят в вину, определяют «диагноз» и отправляют в психушку. Чаще всего сироты строем идут в ПТУ, так как там ждут только их, именно они сохраняют рабочие места в учреждениях, куда почти никто, кроме них, не идет. Там и питание, и проживание, и кровать. Про диагнозы писать уже нет смысла, так как это прибыльно для тех, кто в этой теме работает: чем больше у детей диагнозов, тем выше доплаты. Как иногда это называют - «доплата за дебильность».

А сейчас хотелось бы вернуться в историю российского сиротства и рассказать, чем сироты времен Макаренко и послевоенные дети отличаются от сирот нынешних. Когда говорят: сироты после ВОВ были успешны и активны, связывают это с тем, что у них были другие родители Беспризорные сироты после Гражданской войны - это чаще всего дети тех, кто погиб в боях с Красной армией, дети, которых не очень любило наше общество, как не любило отпрысков священников, называя их попятами. Так вот, эти дети были иного воспитания: даже будучи бездомными, они имели честь и сохраняли достоинство, которое в них закладывали их родители. Сироты знали не только молитвы, но и языки. Известно, что на уроках иностранного в детских колониях именно они вели эти занятия. После отлова с них снимали православные кресты и надевали галстуки, дабы сделать из них команду пионеров и комсомольцев. Декрет Дзержинского был весьма строг: всех, кто бегает по улицам страны, загнать в детские дома и колонии. Иные формы тогда были просто невозможны. Никто не думал, что детей можно пристроить в семьи родственников, красноармейцы не имели специального образования и посему просто ловили сирот и отправляли в детские дома. Ничего иного система предложить не могла. Впрочем, как и сейчас.

И потому-то у Макаренко все получилось - ему удалось создать систему, при которой дети пошли за ним, и это не его достижение. Дети были настоящими гражданами своей страны, пусть и маленькие, но воспитанные своими родителями. Уверен, что при нынешней ситуации, нормах и стандартах жизни детдома, Макаренко уже сидел бы в тюрьме, так как нынешняя система приютов иная, дети иные, пришедшие из другого общества. В детдоме запрещен труд, персонал не знает, что и как детям давать для будущей жизни, ресурсов много - толку мало. Непонятно, почему Макаренко в 39 лет ушел с педагогической практики. Видимо, понял, что воспитание строем ни к чему хорошему, с точки зрения становления отдельной личности, не приведет. Послевоенные сироты - это уже дети тех, кто погиб на фронте или от голода в тылу. Их также отправляли в детдома и приюты, система этих учреждений была весьма обширной. И часто там работали люди, которые тоже прошли войну или трудились в тылу, они понимали, откуда эти дети. Забота государства была колоссальной: сироты при выходе из детдома получали и жилье, и образование, и работу. Страна полностью брала на себя ответственность за «детей войны», как их тогда называли.

В нынешнее время сирот боятся и запихивают в самые отдаленные ямы общества, чтобы только не видеть их перед собой. Нынешние сироты, почти девяносто девять процентов, - сироты при живых родителях, которые не были на фронте, а просто спились или уклоняются от своих обязанностей. Такое отношение появилось тогда, когда «дети войны» выросли, и государство продолжило помещать на их места в детдомах тех, кто не хотел ни работать, ни думать, кто вел асоциальный образ жизни. Иной системы государство так и не создало, ну, если только ЛТП и «химию» для смягчения ситуации. Тем самым, изменились детские дома, с точки зрения наполнения новым сиротским содержанием. То есть государственная система, при изменившейся внутренней ситуации, сохранила детские дома для «счастливого детства» советских детей. Это значительно прибавило забот и системе, и всем, кто им помогает. Те же благотворительные фонды вместо того, чтобы работать на профилактику социального сиротства, трутся о детские дома, потому что это и рейтингово, на это можно жить и получать похлопывания по плечу.

Ну, и надо сказать про то, почему у нас так хромает усыновление в стране и почему иностранцы более активны и реально помогают многим сиротам стать людьми. Опять же это имеет исторический контекст. В нашей стране сформировалось понимание, что детский дом, в отличие от неблагополучной семьи, - самое лучшее место, где дети могут быть счастливыми. В Европе и Америке знают, что в институциональной системе личность не развивается, она становится иждивенкой, гедонисткой. То есть отношение к сиротству в цивилизованном обществе однозначное - ребенок должен жить с семьей. Точка. По отношению к русским сиротам они оказались более сердечными, чем наше общество и государство, которое вместо того, чтобы помочь брошенным детям обрести семьи в нашей стране, устроило все так, что забрать их чаще проще заграницу. Для наших же граждан РФ - ШПР (Школа приемных родителей) и куча волокиты. К примеру, чтобы взять сироту на гостевой режим, нужно собрать столько же бумаг, сколько и на патронат или опеку. Получается, что сироты просто заложники этой истории, и все пляски на их костях - показатель отношения власти и к детству, и к семье в целом. Нет единой государственной политики относительно того, чтобы семья не разрушалась, чтобы лишение родительских прав было на уровне ЧП районного масштаба. Между тем около ста тридцати тысяч сирот ежегодно поступают в систему государственной заботы, откуда они уже выходят и с диагнозами, и с психологическими травмами. И я не представляю будущую судьбу шестидесяти тысяч детей-сирот, уехавших жить в Америку, в сложившейся государственной социальной политике России. Для того, чтобы сдать ребенка, открываются «окна жизни» при роддомах, когда мама может написать отказ только потому, что боится своего завтрашнего дня. Так запросто система забирает сирот из семей, потому что есть куда поместить, не давая сервиса и услуг, при которых главным в этой работе будет сохранение семьи и ликвидация детдомов.

А.Гезалов

http://www.rusrep.ru/article/2012/12/21/gezalov

Рассказать другим: