Мнение: Дети без попечения родителей — “граждане второго сорта”

Разделы: Об усыновлении О детях-сиротах

Согласно данным, полученным Хьюман Райтс Вотч, в России любой ребенок, оставленный на попечение государственного учреждения, сразу же становится жертвой глубоко укоренившегося предрассудка, что все брошенные родителями дети имеют какой-либо дефект. Одним из источников такого предубеждения является известная традиция оставлять в роддоме младенцев, родившихся с тяжелыми пороками. Родители нередко делают это под давлением со стороны медиков, которые пугают их тем, что от семьи, воспитывающей ребенка-инвалида, все отвернутся.

Это предубеждение распространяется и на тех детей, у которых не наблюдается серьезных физических или умственных недостатков, но которые родились в семьях с тяжелыми социальными, финансовыми и медицинскими проблемами, включая алкоголизм родителей. Это подтверждает статья в газете "Москоу Таймс" от 2 ноября 1996 г., где рассматриваются предубеждения против усыновления ребенка, родители которого неизвестны:

Боязнь, что ребенок будет в каком-то смысле "испорченным товаром", коренится в том, что, как известно, матерям, дети которых родились с умственными и физическими недостатками, врачи как правило советуют отдать ребенка в детский дом и "попробовать еще раз". Соответственно, здоровые дети, от которых отказались из-за тяжелого материального положения или неблагоприятной обстановки в семье, несправедливо получают клеймо "дефективных".

В результате такие оставленные родителями дети обрекаются на статус "сирот", а в их медицинские карты заносятся физические и психологические "факторы риска", связанные с их происхождением. Свидетельства, собранные сотрудниками Хьюман Райтс Вотч, подтверждаются данными исследования, проведенного швейцарскими специалистами из Международного комитета за человеческое достоинство ребенка (C.I.D.E.) и опубликованного в 1995 г. Исследователи C.I.D.E. выяснили, что, хотя российские специалисты руководствуются строгими критериями психологической диагностики, они также заносят в медицинскую карту ребенка такие данные, которые на Западе расценивались бы лишь как потенциальные факторы риска, а в России в отношении ребенка-сироты повсеместно воспринимаются как указание на врожденные пороки. По данным доклада C.I.D.E., вышесказанное относится к следующим детям:

• дети, рожденные от родителей-алкоголиков, либо дети, матери которых страдали депрессией во время беременности, получают диагноз "энцефалопатия" и остаются с этим диагнозом до совершеннолетия;

• дети-сироты диагностируются как умственно отсталые;

• дети с единичным физическим пороком (например, заячья губа, дефект речи), по мнению российских врачей, не вполне нормальны.

Международное законодательство по правам человека запрещает дискриминацию по целому ряду оснований, включая факторы "рождения или иного обстоятельства". Согласно принципам ООН по защите лиц с психическими заболеваниями и по улучшению психиатрической помощи, "основой для установления диагноза психического заболевания никогда не должен быть политический, экономический или социальный статус либо принадлежность к культурной, расовой или религиозной группе либо другая причина, не имеющая непосредственного отношения к состоянию психического здоровья".

Российская система на практике нарушает этот принцип, а также фундаментальные положения Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, выделяя детей из семей с низким социоэкономическим статусом и детей с генетическими пороками в особый класс.

Российская система приписывает таким детям врожденную склонность к антиобщественному поведению, которая якобы имеет корни в их происхождении, ставит на них пожизненное клеймо и официально налагает ограничения на их участие в жизни общества. Дети, оставшиеся без попечения родителей и получившие диагноз "олигофрения", т. е. умственная отсталость, будут носить это клеймо в своей медицинской карте, переходя из учреждения в учреждение. У них практически отсутствует возможность пересмотреть диагноз или отменить его. Даже выпускники ПТУ с диагнозом "легкая степень олигофрении", по их собственным словам, сталкивались с большими трудностями, когда просили изъять эти слова из их медицинской карты.

Хьюман Райтс Вотч делает вывод, что российское государство не защищает интересы и не обеспечивает возможности для развития тысяч детей, переданных под его опеку. Число таких детей в течение последних двух лет возрастает в среднем на 113.000 в год, что является резким скачком по сравнению с 1992 г., когда без опеки родителей остались 67.286 детей. Собранные нами факты вскрывают систему ограничений, с которыми сталкиваются дети-сироты в России. Эти ограничения нарушают фундаментальное право таких детей на жизнь и индивидуальное развитие и выделяют их в разряд "граждан второго сорта".

Дети, с рождения оставленные без родительской опеки, чаще отстают в росте и развитии от своих сверстников, выросших в семьях. Одной из причин отставания является ощутимый недостаток заботы о психическом развитии таких детей в критически важный период раннего младенчества, когда они находятся в государственных домах ребенка. У ребенка-сироты нет никого, кто взялся бы в интересах этого ребенка оспорить неблагоприятное заключение психолого-медико-педагогической комиссии. Такую комиссию проходят практически все дети в государственных детских домах перед поступлением в школу либо, если ребенок остался без попечения родителей в более старшем возрасте, в момент поступления в детский дом. Как подробно показано в главах IV и V этого доклада, постановка комиссией диагноза "тяжелая олигофрения" означает для ребенка-сироты повышенный риск преждевременной смерти в психоневрологическом интернате, который больше всего напоминает не детское учреждение, а склад.

Диагноз психолого-медико-педагогической комиссии, которая в Москве действует при детской психиатрической больнице No 6, служит основанием для распределения детей по трем системам-туннелям, изолированным от остальной части общества. Как объясняется в главе II этого доклада, при благоприятном развитии событий ребенка признают "обучаемым" и направят в детский дом, находящийся в ведении Министерства образования; находясь там, ребенок будет посещать обычную школу. Худшим исходом будет диагноз "тяжелая олигофрения", когда ребенок, признанный страдающим имбецильностью или идиотией, будет направлен в учреждение закрытого типа при Министерстве труда и социального развития. Там дети практически не получают образования и уход за ними минимален. В этом учреждении ребенок будет находиться до 18 лет, а затем будет переведен во взрослое учреждение такого же типа. Как показано в дальнейших главах данного доклада, независимые российские эксперты по проблемам детства высказывают негативное мнение об этих учреждениях, утверждая, что уровень детской смертности там вдвое превышает смертность детей, воспитываемых в семье. Детям-сиротам, которые попали в категорию обучаемых, "повезло" лишь относительно: они будут подвергаться более жестким дисциплинарным мерам, чем их сверстники, которых родители оставили в детском доме лишь на время и периодически навещают.

Для детей-сирот, которые воспитываются в государственных учреждениях, ниже вероятность получения необходимой медицинской помощи, чем для детей на попечении родителей. Даже в том случае, когда воспитанников детского дома госпитализируют, у них меньше шансов на качественное лечение, чем у домашних детей, родственники которых с помощью уговоров и взяток заставляют медперсонал больницы добросовестно выполнять свою работу.

По материалам Интернета.