Наберите в Ютубе "Wilhelm Kempff". Поисковик сразу выдаст десятки старых черно-белых роликов.
Главный герой - старичок за роялем. Играет в основном сонаты Бетховена. Например, четырнадцатую, Лунную, часть первая. 4 миллиона просмотров. Ну ладно, это поп-классика. Возьмем Семнадцатую, часть третья. 1 миллион 750 тысяч просмотров.
Теперь наберем в той же строке поиска "Beethoven's Piano Sonata No. 17 in D minor". Куча роликов, много людей за роялями. 3,5 тысячи просмотров. 12 тысяч просмотров. 23 тысячи просмотров.
Почему же только у немецкого пианиста и композитора Вильгельма Кемпфа, у этого классического немецкого лохматого дедушки с орлиным носом, рейтинг, сопоставимый с цветастыми клипами Майкла Джексона? Включаем, смотрим.
Я давно замечал, что у людей, играющих на музыкальных инструментах, что-то не то с лицами. Вернее, наоборот, с лицами у них что-то слишком то. Человек как будто лишается всей остальной своей поверхности и концентрируется на пространстве от лба до подбородка. Точнее, не концентрируется, а наоборот - теряет контроль. Лицо человека начинает жить своей жизнью, выдавая все его тайны. Посмотрите, например, что творится на лице другого великого пианиста - Гленна Гульда, когда он играет Баха. Оно все ходит ходуном, оно глубоко и со свистом дышит, оно иногда даже кричит. Кажется, что, запрети ему все это, и оно просто взорвется.
У Вильгельма Кемпфа нет секретов от собственного лица. Его лицо ходуном не ходит, не дышит и не кричит. И тем не менее оно - одно сплошное нервное окончание.
Именно лицо делает его и без того божественное исполнение Бетховена просто невозможным. Я показывал эти ролики своим знакомым - некоторые смогли досмотреть до конца только с паузами на то, чтобы справиться со слезами в горле и спазмами в голове.
Вильгельм Кемпф умер двадцать лет назад в возрасте девяносто пяти лет.
А недавно умер мой дальний родственник. Умер он в тридцать два года от нездорового и бессмысленного образа жизни. И я был у него на поминках. И эти поминки - самое страшное, что я видел после Беслана.
Пришли друзья покойного. Такие же тридцати- и даже двадцатилетние люди без здоровья и смысла жизни. С опухшими лицами, не умеющие до первой рюмки даже ради приличия сказать что-нибудь о своем друге.
Если бы можно было поставить рядом девяностолетнего Кемпфа и кого-нибудь из этих двадцатилетних старичков, то ни у одного честного человека не возникло бы никаких сомнений: дьявол - он все-таки существует. Причем именно такой, как на средневековых литографиях и в современных триллерах. С кривой, нечеловеческой рожей, нездоровым блеском в глазах, лукавой демонической улыбкой - всем тем, чего на лицах у людей не бывает.
Вернее, уже бывает.
- Добро лживо... - начал бубнить себе под нос свой символ веры один из мальчиков, когда совсем напился. - Добро лживо! А зло - честно и правдиво.
И если бы я увидел его лицо не в жизни, а на экране, я бы подумал, что над ним хорошо поработал какой-нибудь голливудский аниматор, специализирующийся на орках, вампирах и прочей нечисти.
Джордж Оруэлл считал, что к сорока годам каждый человек имеет то лицо, которого заслуживает.
По-моему, уже пора внести в это высказывание две поправки. Первая - не к сорока, а к тридцати. И вторая - не только каждый человек, но и каждое поколение и даже эпоха.
Помните худеньких старушек с морщинистыми, как мокрая тряпочка, красивыми лицами? Помните благородных старичков с острыми скулами и подбородками? Где они? Нету. Вместо них эпоха выдает толстые красные поросячьи табло, которые в большом количестве производят впечатление массовки для дешевого хоррора.
- Для меня все люди в мире делятся на две категории, - сказал мне однажды один визажист из "Останкино". - У одних морщины на лице направлены вниз. У других - вверх. Ну, или тоже вниз, но хотя бы не так резко. И в последнее время людей второго типа все меньше и меньше. Если хоть один за день попался - у меня сразу настроение поднимается. Сегодня пока ни одного. Вот и у тебя рожа, если честно, так себе.
Где сегодня вообще можно увидеть человеческие лица? Нет, не просто здоровые, а человеческие. В студенческой аудитории во время выступления харизматичного лектора? Да, попадаются. На катке рано утром 1 января? Бывают. В церкви? Кстати, да, во время елеопомазания каждое лицо под кисточкой священника - человеческое, но не каждое - дольше, чем на несколько секунд.
Так что если вы вдруг где-нибудь нечаянно увидели лицо человека - в метро, в телевизоре, в интернете, - смотрите на него, смотрите внимательно и старайтесь его запомнить. Потому что человеческое лицо - это заразно. Еще не поздно заболеть.
Дмитрий Соколов-Митрич
http://www.izvestia.ru/comment/article3153450/
