Деревенские углы

Разделы: Духовные проблемы современного общества

Еще в далеком детстве, попадая в пионерско-детдомовские лагеря, мы каждый раз оказывались у деревенских кладбищ, лагеря часто располагались у деревень, и мы посещали не только сады и огороды, но и кладбища. Уже тогда меня интересовало это место - погост. Еще до конца не осознавая, что мы приходим на места упокоения людей, мы обходили его, читая надгробные плиты, с интересом читая написанное, выбитое. Изредка притаскивая в лагерь какие-то детали утвари. К примеру, часто на окраинах кладбища мы собирали какие-то черные полоски с надписями, пахнувшими чем-то древним, как нам казалось. А пахли они, как я теперь понимаю, ладаном и были эти полоски не чем иным, как разрешительными молитвами. Как они оказывались не в земле, я так и не понял, хотя говорили, что их иногда выдергивали из рук усопшего неверующие родственники отпетого и отбрасывали в кусты. Им было не понятно, зачем это надо?!

Потом мы любили собраться в палате и поговорить о смерти, как о чем-то, чего мы не боялись, как нам казалось. Как ни странно, я сохранил за собой эту черту, посещать кладбища в любом городе, в котором я бывал, или бываю. Обхаживать могилы, вычурные фигурки, читая надписи и пожелания. Сейчас, занимаясь возведением кладбищенских часовен, вижу, как отражается Россия в деревенских кладбищах. Не только потому, что я наблюдаю за тем, что происходит, но и потому что во время стройки тоже много что рядом оживает, отражается. Хотя если вглядеться в годы жизни на крестах и плитах, фотографии ушедших людей, складывается история, сокрытая от нас временем. Вот в платочке благообразная старушка, как ни странно улыбающаяся. А вот могила парня которому не стукнуло еще и двадцати пяти. Говорят, сгорел пьяный в бане. А вот...

Интересно, что во время строительства к часовне первыми тянутся не местные жители, а выпивохи, то ли потому, что им заняться нечем, и они идут туда, где кто-то капошкается, то ли потому что что-то еще есть в их помутневших от дешевого вина сердцах. Они деловито подходят к стройке и дают советы, как да чего надо делать. Но уже через пять минут отходят в глубь кладбища и раскупоривают «три сапога» так они называют портвейн три семерки. Уже набравшись выпитого, проходят мимо и начинают почему-то рассказывать свою жизнь, присаживаясь рядом на траве. Мы работаем под их заунывные пассажи, иногда поддакивая, чтобы не обидеть. А из мутного их сознания выскакивают школьные друзья, которые уже лежат на местном кладбище. Какие-то воспоминания из прошлой жизни о женщинах, которые в них не чаяли души, любили их безумно и готовы были пойти хоть в тюрьму и лес. Привирая и самооблагораживаясь в наших глазах, некоторые засыпали, а иные тащились пошатываясь спать в ближайшую баню, так как своего жилья не имели, а в бане есть где лечь.

Один из таких постоянных выпивох на кладбище, всю жизнь отсидел в зонах. Он отлично знает о том, что строится, задает правильные вопросы о вере и службе, на его зоне был приход, и он туда ходил прятаться от скуки. В деревне знают его как воришку и пропойцу, готового слямзить, все, что будет рядом, ради заветных «трех сапогов». Есть в местном магазине и одеколон, но его пьют, когда совсем нет средств. Мы тоже попали под его «обаяние», дав возможность потрудиться. Попилив три доски, он завернул ножовку в тряпку и отнес в ближайший дом, обменять на пойло. Потом долго убеждал нас, что ее кто-то украл у него, и обещал принести другую, видимо утащенную у кого-то еще. Так и не принес. Но мы с пониманием относились к таким эксцессам, понимая, что болеет человек недугом и гнет он его к воровству. Каждый раз приходя на стройку, просил дать ему поработать чем-нибудь еще. Другой любитель винных «сапогов» постоянно говорил, что он мусульманин, и Коран не позволяет ему строить храм другой веры. Хотя откуда он может быть он мусульманином, если зовут его Валерой, и родился он в деревне, что рядом. Но как нам потом объяснили, что привирает он, чтобы не работать. В тюрьме он тоже пытался врать, но к нему пришли настоящие мусульмане, и вранье сошло на нет. Но прием остался. Как мне говорили, местные не очень верили, что мы построим часовенку. Говорили, что обещает много кто. И даже тогда, когда мы поставили Поклонный крест, они воспринимали это как очередной пиар. Одна местная депутатка пыталась пристроиться к сему делу, позвала телевидение, давала обещания. Проиграла выборы и пропала пропадом. Народ перешептывался в своей стайке, искоса поглядывая на нас и пиарившуюся даму. Видимо, и было неверие, потому что много кто дает обещания, время нынче такое. Но уже когда появилась крыша, отбою от желающих поработать уже не было.

Кто приходил и пилил доски, кто лаком покрывал стены, кто сажал цветы. А как-то раз, вся деревня вышла на субботник, ровняя причасовенную территорию. Дружно. Еще позже, люди начали приносить нам морсы и калитки. А уже через еще время, мы уже знали историю этой деревни, и тех, кто упокоился на местном кладбище. Как оказалось, в деревне был большой род, одной фамилии. Большинство из них, нашли покой на местном кладбище. А вот могила мальчика, умершего недавно от прививки. Ему было всего восемь дней от роду. А его прабабушка принесла со своего огорода свежие огурцы. Все чаще люди подходили и рассказывали об истории деревни. И как оказалось, что часовенка встала аккурат на место сгоревшего в финскую войну храма Георгия Победоносца. А один местный житель, тоже любитель выпить, просил обвенчать его с его дамой, которая частенько валяется пьяной около их дома. И уже на освящении часовни, среди всех, кто пришел, были и они, те, кто живет такой странной и одноразовой жизнью.

Они молча стояли и слушали священника, "мусульманин" почему-то крестился.

И еще замечено, что местные называют часовенку не иначе как церковь. Значит, жизнь будет и в этой потухающей деревне, дай Бог+

Александр Гезалов

При использовании материалов сайта активная ссылка на http://www.sirotinka.ru/ravnovesie/6487.html обязательна.