Холодный снежный день, угрюмая толпа на троллейбусной остановке. Он подошёл незаметно: маленький мальчик лет девяти с ясными голубыми глазами.
Рваные кеды, грязная, продуваемая насквозь промозглым северным ветром болониевая куртка.
С виновато-заискивающей улыбкой он заглядывал в глаза хмурым дядям и тётям, протягивал худую испачканную
ручонку и тихо просил: «Дайте рубль». Ответом была глухая стена молчания.
«Мы тебя не видим и не хотим видеть», - говорили лица взрослых.
«Пошёл вон!» - резко выкрикнул грузный мужчина в меховой шапке.
А про себя, наверное, добавил: «У меня и у самого семеро по лавкам. Пусть о тебе родители твои заботятся.
Или государство»...
О «зверском» законе
По-своему он прав. Только родителям-алкоголикам такие дети особо не нужны. Что же до государства, то и оно не в силах оградить маленьких бродяжек от улицы, пригреть, вылечить. 120-й федеральный закон РФ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» от 1999 года прокурор Карелии Артур Парфенчиков назвал «правом на звериную жизнь».
- Эти псевдолиберальные позиции губят наше общество, - утверждает он.
По словам помощника прокурора города Петрозаводска Натальи Ласточкиной, согласно этому закону правоохранительные органы не имеют права просто так забрать беспризорного ребёнка с улицы.
- Если подросток что-то украл, кого-то ограбил, появился на лице в нетрезвом виде или, говоря языком официальных бумаг, совершил административное правонарушение, общественно-опасное деяние, то он будет помещён в центр временной изоляции малолетних правонарушителей, - говорит Наталья Александровна. - Туда попадают дети, чей возраст не позволяет ещё привлечь их к уголовной или административной ответственности.
Увы, государство изолирует только тех, кто уже шагнул за грань дозволенного. Просто же любителей вольной жизни никто трогать не будет. В лучшем случае их заметит инспектор УВД и за руку отведёт в социально-реабилитационный центр, откуда при желании они могут уйти. Могут, конечно, и остаться, но где гарантия?
- Раньше у нас была другая практика, - рассказывает Наталья Ласточкина, - тогда ещё существовали приёмники-распределители. Детей и подростков отлавливали, помещали туда и старались найти их родителей, опекунов. В крайнем случае отправляли в детский дом. Сейчас мы этим уже не занимаемся.
Единственная «Надежда»:
Здание Социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних «Надежда» выкрашено в тёплый розовый цвет. Внутри почти по-домашнему уютно. Пятнистая кошка, цветастые занавески на окнах. Работники центра даже обои на стены в некоторых местах поклеили, несмотря на то, что пожарные строго-настрого запретили. «Дети должны привыкать к хорошему», - пояснила директор центра Ольга Клевина.
По этой же причине появились и телевизор с видиком, компьютер, микроволновка. В центре нет групп и отделений, только семьи. Самые маленькие ходят в школу под присмотром воспитателей, старшие же уже сами зарабатывают на жизнь. Даже комнату в центре на свои деньги отремонтировали. Удивило поведение старших мальчиков: они сидели на диване и мирно вышивали что-то крестиком. Совсем не похожи на «трудных», как их часто называют.
В марте прошлого года «Надежде» исполнилось 10 лет. Более 2700 детей и подростков получили здесь помощь и поддержку. В прошлом году - 396. 60 процентов детей, живущих сейчас в Социально-реабилитационном центре «Надежда», - из пьющих семей. Чаще они попадают сюда по заявлению инспекторов милиции, социальных педагогов или участкового врача, видевших все ужасы «семейной» жизни. Инспекторы УВД приводят отловленных во время рейдов любителей свободы. Многие просто приходят сами, не желая больше деградировать вместе со спивающимися родителями.
Состояние маленьких бродяг, по словам Ольги Геннадьевны, просто кошмарное. Был случай, когда в центр привезли четверых детей из многодетной семьи. Они были настолько запуганы родителями, что боялись выходить на улицу. И не умели включать воду. Просто разучились это делать, всю жизнь проведя в грязной квартире, где ни о какой уборке и речи не шло.
- Ещё более страшный пример - шестилетний мальчик, который не умел говорить, - рассказывает Ольга Клевина, - он мог только невнятно мычать. Жуткое зрелище. Оно сравнимо разве что с видом детей, доставляемых инспекторами прямо из их жилищ - землянок в лесу: слой грязи толщиной в полпальца на всём теле, коросту на голове можно было снимать как корку.
Встречаются среди обитателей центра и так называемые «бегунки». Мальчик из благополучной семьи с хорошим достатком любит улицу. Он постоянно стремится туда. Несколько раз паренёк пытался сбежать в Питер. По дороге с ним всякое случалось - и насиловали, и избивали... Но каждый раз после поимки и лечения он убегал вновь. «Просто я люблю попрошайничать. Люблю ночевать в подвалах и на чердаках», - объяснил мальчик работникам центра. Абсолютно не домашний ребёнок, который не может жить в семье. Есть надежда, что хоть какое-то время протянет здесь.
Два года назад в центре уже был подобный случай. Подросток так и не смог заставить себя вернуться к маме и папе. Зато в детском доме перестал убегать, начал учиться, к чему-то стремиться. Такие примеры встречаются, но не слишком часто.
Причин, по которым дети и подростки поступают в центр, очень много и они разные.
- Приоритетное направление для нас - сохранение для ребенка родной семьи, - говорит Ольга Геннадьевна.- Главное - не допустить, чтобы ребенок остался сиротой при живых родителях. Нормализация обстановки в семье и восстановление семейных связей - очень важный момент в нашей работе. Мы замечаем, что при всех сложностях, конфликтах, а порой и жестокости в семье абсолютное большинство ребят хочет вернуться домой. Как бы ни был хорош приют, как бы ни были талантливы его специалисты, они все равно не смоделируют систему отношений, идентичную той, которая имеется в социально здоровой семье.
К сожалению, бывает, что вроде бы выздоровевшие семьи «заболевают» вновь и вновь. И тогда открывается дело о лишении родительских прав.
Главная особенность центра «Надежда» - свобода перемещения. Находящиеся здесь дети в любой момент могут уйти, даже если курс реабилитации ещё не закончился. Ольга Клевина уверяет, что случаи ухода - редкость: мало кто хочет возвращаться к прежнему образу жизни. И всё же такая возможность существует. Не проще ли было бы превратить реабилитационный центр в учреждение закрытого типа?
Ольга Геннадьевна уверена, что это не выход.
- Наши психологи как раз и стараются сделать так, чтобы дети, побывав здесь, уже не стали преступниками. Гарантий дать нельзя, но многие подростки, покидая «Надежду», уже знают, что можно и чего нельзя делать. Если же так не происходит, то хоть закрой ребёнка в помещении, хоть нет, он всё равно рано или поздно выйдет и совершит преступление.
Закрытым, по мнению директора центра, можно сделать только отделения для маленьких токсикоманов и наркоманов. Их ведь тоже силой никто удерживать не имеет права, а видеть, как твой воспитанник уходит принять очередную дозу, для воспитателей мучение. Скорее всего он вернётся через несколько дней, и снова убежит, как только начнётся очередная ломка. Попробуешь остановить - выпрыгнет в окно. И такое бывало. Многие обитатели реабилитационного центра - токсикоманы, и их болезнь не излечишь только воспитательными мероприятиями, не отвлечешь ни компьютером, ни телевизором.
Всё же «Надежда» многим помогла вернуться к нормальной жизни, хотя финансовое положение приюта сейчас очень сложное. Как бы обществу не лишиться этой надежды...
За чертой
Название «Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей» говорит само за себя. Уже почти 77 лет здесь находят приют дети, вовремя не спасшиеся от влияния улицы. Кражи, грабежи, даже убийства - эти слова в центре произносят не тихим шёпотом.
Глухие железные ворота, кодовый замок, решётки на окнах и массивные двери, запирающие коридоры на ключ. Такие можно увидеть в тюрьме. В остальном же - вполне обычное здание, напоминающее детский дом. Мягкие игрушки, сделанные руками ребят, компьютер, бильярдный стол и велотренажёр. Но никакой свободы перемещения, даже телевизор подростки смотрят под наблюдением бдительного охранника.
- То, что не сумели вовремя предотвратить, надо теперь излечить, - говорит начальник центра временного содержания несовершеннолетних правонарушителей Татьяна Оськина. - К нам дети поступают уже по решению суда, я определяю срок, необходимый для их реабилитации.
Самой маленькой обитательницей центра стала девочка шести лет. Она выслеживала бабушек, получавших в сберкассах пенсию, и на обратном пути с ошеломляющей для маленького ребёнка хитростью грабила их. Суд очень долго не мог вынести девчушке приговор. Когда выяснилось, что мать ребёнка - алкоголичка, было принято решение: немедленно изолировать от семьи.
Татьяна Викторовна уверена, что именно в ней, семье, и кроется причина всех бед. Матери и отцу, занятым распитием горячительных напитков, не до ребёнка. В итоге чадо уходит жить на улицу, не признаёт ничьих законов, считает себя никому не нужным. Озлобленность, жестокость - всё это своеобразные символы уличной жизни.
- Со многими своими воспитанниками до их поступления в центр я бы не хотела встретиться на улице, - добавляет Татьяна Оськина. - Сами посудите: два друга десяти лет начали с мелких краж: кошелёк у прохожих украдут, мелочь из карманов вытащат. В конце-концов решили провернуть более крупное дело: напасть на пенсионера с ножом. Слава Богу, преступление удалось предотвратить.
Именно таким детям помощь необходима больше всего. Но чудес на свете не бывает: каждый седьмой возвращается сюда вновь. В 2004 году в центр поступило 215 детей. Столько же было в 2003 году, в 2002-м эта цифра была значительно меньше - всего 180 детей.
На момент интервью в центре было 13 детей, среди них всего одна девочка. Два года назад она уже побывала здесь за драку в школе. Вышла вполне нормальным, здоровым ребёнком. И вот новая драка. У девочки вполне благополучная семья, родители не пьют. Только вот отчим никак не может оставить падчерицу в покое, часто избивает. Результат - агрессивность со стороны девочки.
- Ничего необычного в этом нет, - с грустью заключает Татьяна Оськина. - Утешение на улице сейчас находят и дети состоятельных родителей. Те ведь так редко понимают, что дорогой одежды и мобильного телефона недостаточно для счастья ребёнка.
Решётка не для всех.
Сифилис, гонорея, вши, чесотка - вот только лишь малая часть заболеваний, с которыми попадают малолетние правонарушители в центр временного содержания. Самая же глубокая, трудноизлечимая рана - в душе. Их здесь приведут в порядок, вылечат - и отпустят на волю, вернут семье. И если в Петрозаводске работники центра ещё как-то могут следить за своими бывшими питомцами, то в районах Карелии это сделать невозможно. Получается, дети опять уходят в никуда, попадают всё в те же компании.
Я задала Татьяне Викторовне всё тот же единственный вопрос: изменилось бы ситуация, если бы в центр временного содержания можно было бы поместить беспризорника ещё до того, как он совершил правонарушение:
- Думаю, да... Мне часто просто хочется взять всех этих детей и элементарно отмыть, накормить, положить спать в тёплую постель. Но у нас законы строги, государство радеет за права детей: не преступник - гуляй на свободе.
Даже если эта свобода может изломать и искалечить всю будущую жизнь...
Ксения СОРОКИНА,
студентка ПетрГУ
