Спустя 90 лет троюродные сестры - одна живет в Германии, другая в Карелии - узнали друг о друге. Их бабушка и дедушка были родными братом и сестрой
Этот нежданный телефонный звонок выбил Марину Шерлыгину из равновесия. Сначала она не понимала, что от нее хочет незнакомая женщина.
- Вы имеете отношение к фамилии Дешевулина? - спрашивали Марину на другом конце провода.
- Да. Это моя девичья фамилия. А в чем собственно дело?
- Вас разыскивают из Германии. У вас там есть родственники?
- Нет.
- Это по линии Дарьи Дешевулиной, ее внучка Сильвия Поленз, живущая под Кельном.
И вот тут-то до Марины дошло. Конечно, Дарья Дешевулина - старшая сестра ее деда по отцу. Ей рассказывали об этой девушке, родившейся в 1900 году. Но сведений было так мало и случилось это так давно, что в памяти, пожалуй, и остался лишь один факт: семнадцатилетняя Дарья Дешевулина в 1917 году вышла замуж за австрийского военнопленного и уехала с мужем к нему на родину. Больше никто и никогда ничего не слышал о Дарье. Да и не пытался что-либо узнать. Время было советское, всякие там пусть даже и родственные связи с заграницей не приветствовались. За это можно было и срок схлопотать. Так что, на долгие 90 лет о Дарье Дешевулиной забыли.
Чтобы что-то отыскать, Марина Шерлыгина отправилась в республиканский архив. Целыми днями сидела там, перечитывая церковные книги. И нашла ведь родословную своей семьи вплоть до семнадцатого века.
- Мои предки по отцовской линии были государственными крестьянами, - рассказывает Марина. - Жили они в деревне Бураковская, что в Пудожском уезде. Это на 41 версте от города Пудожа. Деревня небольшая, всего 19 дворов. Занимались выращиванием льна. Обрабатывали его, и лен самого высокого качества на баржах отправляли на мануфактуры в Санкт-Петербург. Из того, что похуже качеством, делали сети и другие хозяйственные товары. Из заработанных средств платили налог. Детей в семье Дешевулиных было много, так получилось, что глава семейства Андрей Дешевулин был женат дважды, но в живых остались единицы. Умерли в детстве, погибли во время Великой Отечественной войны. Мы всегда думали, что из большого рода здравствует лишь мой отец - Олег Сергеевич и его сестра Галина Сергеевна.
- Что рассказывает отец?
- Теперь начал что-то вспоминать, когда я раскопала сведения в архиве. Говорит: да, действительно, об этом говорили в семье. Все было забыто, словно стерто с памяти.
Когда о фамильных подробностях узнала Сильвия, она спать не могла спокойно, так переживала. Ведь прошло почти сто лет, и в ее затею с поиском родных мало кто верил, даже подшучивали над ней.
- Ты сразу поняла, что Сильвия - твоя сестра?
- Когда она прислала старую фотографию, на которой была ее бабушка в семнадцатилетнем возрасте с братом - моим дедом, я ахнула. У меня есть такой же снимок.
А судьба Дарье выпала нелегкая. С будущим супругом познакомилась в Петрозаводске, к тому времени Дешевулины уже перебрались из деревни Бураковская поближе к городу. Дарья была в прислугах в семье, где сын дружил с пленным австрийцем. Ей сразу приглянулся симпатичный молодой человек, которого звали Эбнор Энгельберт. Она с удивлением вслушивались в незнакомую речь, не понимала ничего, но чувствовала сердцем, о чем он говорит. Хотя Эбнор уже немного изъяснялся и на русском.
Он попал в Карелию из сибирских лагерей в начале лета 1916 года со второй партией военнопленных на строительство Мурманской железной дороги. Было их 25 тысяч, а вообще строили дорогу около 50 тысяч военнопленных первой мировой войны.
- Работали они в нечеловеческих условиях, - рассказывает сотрудник Краеведческого музея Карелии Михаил Данков. - Строительство самой северной в мире железной дороги было связано с огромными трудностями. Трасса проходила по малозаселенной местности с суровым климатом и исключительно сложным рельефом. Практически все делали вручную, с помощью кайла, лопаты и тачки прокладывали рельсовую колею через непролазную тайгу и тундру, болота и скалы, валуны и многочисленные озера. Самое интересное, свою военную форму снимать и менять на рабочую фуфайку пленные отказывались категорически, мерзли в холодных френчах, но были уверены в том, что, в мундире ты хотя и пленный, подневольный, но солдат своей армии и страны.
Жили военнопленные в бараках, построенных собственными руками. Как рассказывает историк Михаил Данков, среди военнопленных было много образованных людей, имеющих хорошие профессии. На строительстве дороги некоторых из них использовались в качестве техников, бригадиров, врачей. Европейцы обладали и высокой бытовой культурой. Они не позволяли себе небрежности в одежде, внешнем виде. Обедая на рабочих местах, на морозе дожидались своей очереди, пока освободятся тарелки, мыли их, вызывая непонимание и насмешки других строителей дороги, вольнонаемных из Маньчжурии.
Первый поезд по железной дороге пустили в ноябре 1916 года, но военнопленные все еще что-то доделывали на трассе, а потом в России грянула революция, не до пленных европейцев было. Когда все же пришла пора возвращаться на родину, австриец сделал предложение Дарье. Девушка согласилась. В Петрозаводском кафедральном соборе православную Дарью Дешевулину, которой было семнадцать лет, и католика по вере Эбнора Энгельберта, 24 лет, обвенчали. Поручителями у них выступили со стороны жениха - военнопленный из Австрии, записанный как Павел Штокингер, со стороны невесты - крестьянская девица Пудожского уезда, родная сестра Матрена Дешевулина и дядя Петр Михайлович Дешевулин.
В Австрии семья жила не богато. Эбнор работал в лесу, а Дарья помогала по хозяйству состоятельной графской семье, живущей в замке. Выучила немецкий язык, родила троих детей - сына и двух дочерей. Когда началась вторая мировая война, ее мужа и сына призвали в действующую немецкую армию, они погибли от рук советских солдат. Сыну было чуть больше 20 лет.
- Я думаю, она могла обозлиться, возненавидеть свою родину, которая отняла у нее мужа и сына, - говорит Марина Шерлыгина. - Но ничего такого не произошло. Дарья помнила о России, своим детям пела колыбельные песни на родном языке. Сохранила минимум вещей, которые у нее остались от родины, в том числе и старую девичью фотографию. Она воспитала свою внучку Сильвию с любовью к нашей стране, ко всему русскому, учила ее языку. Она была русской до конца: как вдова, не стала больше устраивать личную судьбу, и это в сорок с небольшим лет, растворилась в заботах о дочках, а когда умерла одна из них, воспитывала внучку. Дарья Дешевулина умерла в возрасте 74 лет. В конце жизни она приняла католичество. Не хотела умирать без покаяния.
Сильвия Поленз - продолжение своей русской бабушки. Она всегда интересовалась Россией и от Дарьи Дешевулиной унаследовала русскую душу. Ее тянуло в нашу страну. И когда первый раз сюда попала, поняла сразу: это ее земля, здесь ей хорошо. Семь раз Сильвия приезжала в Россию, гостила во многих городах и давала слово вернуться снова. Один раз была и в Петрозаводске, тянуло ее сюда, знала, что Дарья Дешевулина родом из деревни Бураковская. В Петрозаводске Сильвия вглядывалась в лица прохожих, ища какого-то родственного сходства. Но ничего узнать не удалось. Деревни Бураковской она не нашла, да ее давно уже и нет.
Частичку России Сильвия Поленз устроила в собственном доме под Кельном. В одной комнате она оборудовала музей русской культуры, там вещи, книги, сувениры, привезенные из России.
- Самое поразительное, что мы с ней очень похожи, хотя никогда не виделись и до недавнего времени не имели представления друг о друге, - говорит Марина Шерлыгина. - Может быть, не столько внешне, хотя сходство, может, какое-то есть, мы ведь - троюродные сестры, сколько внутренне. Наши судьбы одинаковы, интересы. Мы обе увлечены живописью. Хотя Сильвия все время работала в банке, но всегда увлекалась рисованием, сейчас пишет акварели. А я по образованию - художник по росписи. У нас по двое сыновей, один женатый, а другой пока холостой, правда, у нее один внук, а у меня - маленькая внучка. Мы обе любим путешествовать. К тому же Сильвия, я уверена, обладает русским менталитетом. Она мне написала, что живет с мужем в четырехкомнатной квартире, они ее снимают. Я еще удивилась: неужели к шестидесяти годам не смогли накопить на собственное жилье? Оказалось, все деньги они отдали сыновьям. Старший купил дом, а младший - квартиру. На истинных немцев это не похоже, они рациональные люди. Это только русские чуть ли не до конца дней своих заботятся о взрослых уже детях.
- Вы договорились о встрече с Сильвией?
- Она была готова выехать сразу же, как только узнала обо мне. Но я переубедила ее, сейчас зима, в Пудожский район ехать далеко, озеро закрыто льдом. Сильвия согласилась. Тем более, она хочет посмотреть еще, что такое белые ночи. Уже взяла билеты и приедет ко мне на три недели в мае. Вместе отправимся на нашу родину. Сейчас это уже не деревня Бураковская. Там дачные участки. Но сохранились несколько старых столетних домов. В одном из них мы остановимся, чтоб она увидела, в каких условиях и где жили Дешевулины - ее бабушка и мой дед.
На фото - Марина Шерлыгина
Светлана Цыганкова
http://www.politika-karelia.ru/shtml/article.shtml?id=1468
