НИЧЬИ ДЕТИ. А что с патронатом?

Разделы: Патронатное воспитание

«Теть, дай сигаретку!» На автобусной остановке пацаненок лет десяти в растоптанных кроссовках, без шапки (в декабрьский мороз!) утирает хлюпающий нос покрасневшей рукой, покрытой цыпками и ссадинами. Назидательные нравоучения о вреде курения застревают в горле: из-под спутанной челки на меня смотрят совсем взрослые глаза, и я молча протягиваю пачку. Пацан оглядывается, высматривая кого-то за спиной, сиплым тенорком интересуется: «А две можно?» - и, получив желаемое, торопливо тащит добычу приятелю - такому же неухоженному малолетке. Беспризорники...

НИЧЬИ ДЕТИ. А что с патронатом?

По официальным данным, в российских детских домах сейчас проживают 734 тысячи детей (некоторые источники утверждают, что около 800 тысяч). Много это или мало? Для сравнения: в 1945 году, сразу после войны, в Советском Союзе насчитывалось 678 тысяч детей, оставшихся без родителей, из них 278 тысяч (41 процент) жили в семьях, заменивших родительскую. Постперестроечное десятилетие дало больше сирот, чем военное лихолетье. И к лучшему ситуация отнюдь не меняется: ежегодно в детские дома поступают до 130 тысяч новых воспитанников. Причем у поголовного большинства нынешних детдомовцев биологические родители живы. По крайней мере, физически. Может быть, если почитать о длиннейших очередях желающих усыновить ребенка, проблема покажется не такой уж глобальной. Однако далеко не каждый ребенок, оставшийся без попечения родителей, может быть усыновлен: для этого требуется оформить юридический статус сироты, что при живых родителях сделать не так-то просто. Да и усыновить чаще всего стремятся кроху в пеленках, в крайнем случае - двух- трехлетнего ребенка. А вот за шпаненком, к 10 годам прошедшим, как говорится, «и Крым, и Рим», очередь не выстроится. Даже не всякий благополучный родственник решится оформить опеку. И останется у мальчишки не так уж много путей на выбор: либо на вокзал или в подвал, либо в детский дом. Из которого нередко бегут все на тот же вокзал.

Ребенок должен расти в семье - это практически ни у кого не вызывает возражений. До недавнего времени российское законодательство официально признавало только три формы семейного устройства детей, оставшихся без попечения родителей: усыновление, опеку и приемную семью. Однако с 1994 года в ряде российских регионов стало приниматься местные законы, направленные на поддержку и развитие патронатных семей. К концу 2007 года такие законы действовали в 60 городах и областях, а с 1 января 2008 года органы опеки и попечительства выведены из подчинения местному самоуправлению и переведены в подчинение субъектам федерации. Это означает, что систему патронатных семей необходимо законодательно оформлять на федеральном уровне.

Патронат - форма воспитания ребенка в семье сотрудника уполномоченной службы по патронату на договоре. Проще говоря, человек или семья, желающие оформить патронат на ребенка, заключают договор с детским домом, по которому их зачисляют в штат воспитателей. Родителям платят зарплату, начисляют трудовой стаж, а ребенок фактически воспитывается в семье, хотя и продолжает числиться воспитанником детского дома. Кроме того, на содержание ребенка родителям выплачиваются средства из местного бюджета. Например, согласно закону «Об организации работы по опеке, попечительству и патронату в городе Москве», зарплата патронатного воспитателя в столице установлена в рамках от 3,5 до 5,5 минимальных размеров оплаты труда на каждого ребенка, взятого на воспитание (от 8 050 до 12 650 рублей на ребенка). Плюс выплаты на питание, обеспечение льготными проездными билетами, бесплатными учебниками, канцтоварами, лекарствами - в среднем около 6 тысяч рублей в месяц. С одной стороны, вроде бы и неплохая сумма получается. С другой - при московских ценах на нее не разгуляешься. Так что обвинять патронатных родителей в корысти, как это делали противники патроната, по меньшей мере, странно.

В договоре четко определяется ответственность сторон. Так, патронатные родители не могут распоряжаться имуществом своих воспитанников (за исключением средств, выделяемых на текущее содержание ребенка); им не позволено представлять интересы ребенка в суде, если речь идет о лишении биологических родителей воспитанника родительских прав; они не имеют права в одностороннем порядке позволить ребенку выезд за пределы Российской Федерации. Решение этих вопросов остается за органами опеки. На них же возложена обязанность профессионального сопровождения и контроля на всех этапах устройства ребенка в патронатную семью. Будущих «родителей на договоре» непременно протестируют на предмет способности к воспитанию; проверят жилищные и финансовые условия; проведут тренинговую программу. Уполномоченная служба органов опеки обязана оказывать патронатной семье медицинскую, психологическую, юридическую, педагогическую помощь, а также следить за соблюдением воспитателями своих обязанностей. Ежегодно сотрудники службы проводят комплексную проверку, оценивают состояние здоровья ребенка, его образование и умственное развитие, внешний вид, навыки гигиены и самообслуживания, эмоциональное и поведенческое развитие, отношения в семье. Безусловный плюс патроната в том, что получают возможность воспитываться в семье даже те дети, которые по ряду причин не могли рассчитывать на опеку или усыновление (например, братья и сестры, дети, не имеющие юридического статуса сирот, дети-инвалиды или имеющие серьезные отклонения в развитии). Кстати, требования к воспитателям гораздо мягче, чем к усыновителям, так что патронатными родителями могут стать семьи с небольшим доходом или с недостаточной жилплощадью; одинокие женщины или женщины, состоящие в гражданском браке; пожилые или очень молодые люди.

Вот такая система. Казалось бы, при более чем десятилетнем опыте регионов, должном контроле и необходимой подготовке специалистов уполномоченных служб проблем с соответствующими изменениями в федеральном законодательстве быть не должно. Однако проект закона «Об опеке и попечительстве», вынесенный на рассмотрение Государственной думой депутатами Екатериной Лаховой и Павлом Крашенинниковым, их же коллег, мягко говоря, озадачил. Патронат в проекте рассматривался исключительно как «форма охраны интересов совершеннолетних дееспособных граждан, которые по состоянию здоровья не могут самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять обязанности». Для детей, не достигших 14-летнего возраста, предусмотрена опека, для подростков от 14 до 18 лет - попечительство. Обе эти формы не предусматривают финансовой помощи семье опекунов и, по отзывам экспертов, практически себя не оправдывают. Более чем в 80 процентах случаев опекунами становятся бабушки, причем 40 процентов таких семей живут за чертой бедности.

О патронатных и приемных семьях, семейных детских домах и иных формах устройства детей в законе не было сказано ни слова. Коротко говоря, проект ставил граждан России перед дилеммой: или усыновление, или детский дом, - да и тот только государственный. Самое удивительное, что в первом чтении 7 ноября 2007 года проект был принят. Однако буря поднялась нешуточная. Депутат Александр Лебедев ядовито окрестил будущий закон «Россиротпромом» и заявил, что он создает дополнительные возможности для коррупции в среде чиновников. Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин отметил, что законопроект неуважителен и по отношению к накопленному в России новому опыту, и по отношению к тем самым детям, права которых он призван защищать. Бушевала Интернет-вольница, припоминая Екатерине Лаховой предыдущие промахи: законопроект «О репродуктивных правах граждан» и продвижение программ «Планирование семьи» и «Половое воспитание школьников». Хватались за голову директора негосударственных детских домов, оказывавшиеся вне закона. Юристы, тонко улыбаясь, отмечали дальновидность государства: усыновленный ребенок сиротой не считается, а значит, бюджет ему ровным счетом ничего не должен - ни отдельной квартиры по достижении совершеннолетия, ни зачисления в вуз вне конкурса, ни денежных выплат. С момента усыновления все это становится головной болью новых родителей, а государство умывает руки. То ли дело патронат: ребенок живет в семье, а числится в детском доме, поэтому все положенное придется обеспечить. (Кстати, для патронатных родителей это зачастую веский довод против усыновления: зачем лишать ребенка того, что ему причитается?) Наконец и вице-премьер Дмитрий Медведев решительно поддержал создание центров патронатного воспитания.

И Дума дрогнула. 14 ноября рассмотрение законопроекта было перенесено на январь 2008 года. На что сделан расчет, не очень понятно: то ли депутаты за рождественские каникулы успеют подготовить веские аргументы, то ли общественное мнение, размягченное длительным празднованием, попросту прозевает принятие закона. Поживем - увидим.

А что такое детский дом и стоит ли его делать единственной альтернативой усыновлению, нам рассказал председатель общественной организации «Равновесие» Александр Гезалов. Сам бывший детдомовец из детей-отказников (тех, от кого родители отказываются еще в роддоме), он сумел создать систему помощи детям-сиротам, онкобольным, заключенным - как противовес официальной системе, которую он знает изнутри, пройдя ее от и до - и победив. Но одинаково тяжело читать его автобиографическое эссе «Соленое детство» и заметки об обычной повседневной работе - хоть события, описываемые в них, разделяют тридцать лет. В «сиротпроме» почти ничего не меняется.

«Дети молча лежат в своих кроватках, будто зная приговор: детский дом, где уже, как рыб в банке, навалом таких же брошенных, ничьих детей. Страшно! Мамы дали детям имена, жизнь, но не дали самого главного - будущего, обрекая идти погибельным путем». «В жизни ребенка первыми значимыми людьми становятся воспитатели, которые неосознанно внедряют в него свой взгляд на жизнь, свои проблемы. В моей памяти сохранились разговоры взрослых воспитателей, которые в основе своей были негативными: низкая мотивация для работы, маленькая зарплата, личные проблемы, - все это приносится в детский дом, а ребенок, как губка, впитывает».

«40 процентов находившихся на полном государственном обеспечении сирот впоследствии становятся алкоголиками и наркоманами, 10 процентов кончают жизнь самоубийством, 40 процентов совершают преступления». Неудивительно, что идею патронатных семей А.Гезалов поддерживает - как и любое начинание, способное повернуть детей от горькой участи детдомовца к нормальной жизни. «Патронат хорош тем, что в жизни семьи принимают участие именно те специалисты, знаний которых зачастую недостает усыновителям. Качество жизни ребенка в патронатной семье может регулироваться, а воспитатели на договоре приносят намного больше пользы, чем неповоротливая система детского дома».

«Одна из самых важных проблем при устройстве детей-сирот в патронатную семью в том, что детей не готовят к жизни в семье. Я думаю, если детские дома начнут пропагандировать формы устройства не только среди потенциальных родителей, но и среди детей, то процесс соприкосновения их с семьей будет проходить менее болезненно. Ребенок из детского дома - это целый ворох проблем и болячек, которые приводят к задержке психического развития, умственной отсталости. Поэтому так важно, чтобы система, ныне работающая на поставку сирот в детский дом, повернулась к ребенку и новой семье. Приоритет семьи над казенным устройством детей, должен не декларироваться, а выполняться».

Кажется, у японцев, известных своим почтением к пожилым людям, есть поговорка: государство, которое не заботится о стариках, не имеет корней. Наверное, мысль можно развить и в другую сторону: государство, которое холодно и казенно относится к своим детям, не имеет будущего. Хочется верить, что у России будущее все-таки есть.

Ольга КУЛИКОВА

ПАПА, МАМА, Я. ЭТО ЛИ МОЯ СЕМЬЯ?

В мире накоплен богатейший опыт призрения детей, оставшихся без попечения родителей. И всегда интересно узнать, как наши соседи справляются с теми же проблемами. Финляндия, маленькое село около города Тампере. К важному событию Матти и Ула Корхонен готовились почти девять месяцев. Даже вещи для нового члена семьи начали приобретать заранее, хотя это считается плохой приметой. Но Ула не верит в плохие приметы, зато знает, что любовь нужна всем. Потому и уверена, что не напрасно тратит деньги на детские штучки. У Матти и Улы трое детей. Так почему бы не дать еще одному человечку надежные и ласковые родительские руки и уверенность в справедливости мира?

Все началось со статьи в ежедневной газете "Аамулехти" ("Утренняя газета"), которую каждый день читал Матти. В большом материале говорилось о том, что в Финляндии увеличилось количество родителей, которых по разным причинам лишают родительских прав. Остаются дети, которым надо где-то жить и расти. Бесспорно, жить лучше всего в семье, с мамой, папой, братьями и сестрами, а не в самом распрекрасном казенном заведении. Поэтому организация "Спасите детей" ищет обычные семьи, готовые растить и воспитывать еще одного ребенка. Причем понятно, что ребенок будет из неблагополучного окружения, и неизвестно с какими наследственностью и привычками. Поэтому у взрослых должно хватить выдержки, такта, разума, нервов и уверенности в себе, чтобы быть на высоте в любой ситуации.

Ула и Матти посмотрели друг другу в глаза, посоветовались со своими детьми и позвонили в местное отделение организации.

- Отлично! - обрадованно отозвался мягкий женский голос. - Вам надо пройти тестирование у социальных работников, и, если вы окажетесь подходящими кандидатами на должность приемных родителей, вас направят на курсы подготовки.

- Мы тогда даже и представить не могли, насколько открытым должен быть наш дом, - говорит Ула. - К нам в любой момент могут прийти социальные работники, чтобы проверить условия жизни своих подопечных. Приемного ребенка навещают родственники и родители, не говоря уж о многочисленных друзьях всех наших детей.

Подготовительный курс, пройденный супругами Корхонен, разработан в США специально для тех людей, которые намереваются стать приемными родителями или принять участие в социальной адаптации ребенка. В Европе, помимо Финляндии, эта программа действует в Голландии, Бельгии, Швеции, Норвегии, Дании, Венгрии, Польше Эстонии. Название PRIDE - это аббревиатура от слов "Parents' Resources for Information Development Education" ("Родительские силы: информация, развитие, образование"). Задача курсов - дать реальную картину, проанализировать возможные сложности и способы их преодоления.

Пожалуй, такие курсы было бы неплохо пройти всем родителям - настолько интересна и полезна та информация о детской психологии, которую дают на лекциях. Курс рассчитан на 8 трехчасовых занятий, в общей сложности двадцать четыре часа: сутки на обдумывание приговора. В программу входят лекции, тесты "на выносливость", ситуационные упражнения, беседы с психологами, социальными работниками, членами семей, которые уже приняли к себе детей. Все это помогает понять, о чем может думать ребенок из неблагополучного окружения и с конфликтным прошлым в той или иной ситуации.

Для ребенка, как и для взрослого, очень важно быть о себе хорошего мнения. Именно это закладывается в семье. У детей с "потревоженным" детством нарушено представление о себе, занижена самооценка. Отсюда и неадекватное поведение в обычных ситуациях, и неумение вписаться в человеческий социум, и зачастую - задержки в умственном и в физическом развитии. При правильном подходе все это поправимо и исправимо. Но для этого требуются любящие и терпеливые взрослые, хорошо представляющие, за какую важную и трудоемкую задачу они взялись. И тут очень важны открытость и информированность. Если вызревает решение взять приемного ребенка, родители могут рассчитывать на поддержку окружающих. Поэтому на седьмое занятие им разрешено приглашать родственников, друзей и соседей. Вот уж когда лектора засыпают каверзными вопросами!

Еще одно занятие посвящено отношениям, которые могут сложиться между родными и приемными детьми. Как правило, дети легко и быстро сходятся и понимают друг друга лучше, чем взрослые. Хуже, если собственные дети начинают ревновать или невзлюбят "приемыша". Прежде чем принять окончательное решение и подписать документы, социальные работники выясняют отношение всех членов семьи к предстоящим изменениям.

Три часа курса посвящены проблемам приемыша, которых, увы, немало. Иногда у малыша вся его крохотная жизнь была похожа на постоянный дебош с пьющими и дерущимися родителями, ночными скандалами и ночевками под лестницей. Ребенок порой и не представляет, что такое - нормальные человеческие отношения. И любит он то, что у него было и что он потерял. И горюет, и плачет он по тем не похожим на людей существам, которых он знал, как маму и папу. Ведь это взрослые знают, что малышу повезло, что он с ними расстался, но у него-то больше никого и не было. Поэтому приемному ребенку надо помочь пережить горечь утраты. Процесс оплакивания скорби очень важен. Только после его завершения человечек способен по-настоящему привязаться к другим людям, научиться любить.

Родители маленькой Тиины пили беспробудно. Напившись, отец впадал в невменяемое состояние, крушил все вокруг, бил мать. Если Тиина не успевала убежать и спрятаться, попадало и ей. Не раз и не два ночевала она у соседей или знакомых. Так прошли первые пять лет ее жизни. Затем по решению социальных работников Тиину отправили в детский дом. Анна, ее мать, развелась с мужем и собиралась "как можно быстрее" забрать девочку домой. Но это "как можно быстрее" затянулось на несколько лет. И тогда для уже подросшей Тиины подыскали новую семью. Спустя десять лет ее приемная сестра вспоминает:

- Тиина пришла к нам осенью. Было уже холодно, а у нее из обуви были только летние сандалии, из которых она давно выросла. Мама купила ей красные туфельки, а Тиина не хотела их надевать, она прижала их к груди и гладила, как мягкую игрушку. Хотя ей было уже около семи, она очень плохо и непонятно говорила и заикалась. Тиина боялась шума и громких голосов, она зажимала уши руками и начинала выть, если хлопала дверь или кто-нибудь топал. Прошло несколько лет, прежде чем она перестала бояться мужчин. Мне было уже 12 лет, и я очень жалела Тиину: она была такая доверчивая и беззащитная. Было обидно до слез, когда я видела, что ей намного сложней выучить то, что все остальные дети в ее возрасте уже знают и умеют.

Шло время, непутевая Анна бросила пить, вновь вышла замуж, у нее родились двойняшки. Тогда-то она и решила забрать Тиину домой. С точки зрения закона она вправе это сделать. Но закон слушает и пожелания ребенка. А Тиина, у которой к тому времени сложились прочные и нежные отношения с новыми родителями и сводными сестричками, появился свой круг друзей и знакомых, не захотела никуда переезжать. Правда, она встречалась и со своей родной матерью, и с двойняшками, которые очень удивлялись, почему она живет в другом доме. И тут судьба сделала неожиданный вираж. Приемные родители Тиины развелись. Для девочки это был страшный удар. Она только научилась верить людям, верить в стабильность и надежность этого мира! Тиина очень болезненно переживала развод, замкнулась в себе. Даже ее сводные сестры не принимали все так близко к сердцу. Анна была уверена, что теперь-то ей вернут ее старшую дочь, но не тут-то было. Тина осталась жить со своей приемной матерью. Сейчас девочке семнадцать лет. Она ищет себе квартиру - в Финляндии подростки такого возраста могут жить самостоятельно, если родители выступают их гарантами. Она полна планов на будущее, но самое главное - Тиина решила: "Я буду самой хорошей мамой в мире. Такой, как моя приемная мама."

Воспитание детей - удовольствие дорогое. Кто же платит и сколько? Платит государство из бюджета. По данным на 2007 год, приемные родители получают за одного ребенка от 242 до 725 евро. Если необходим особый уход (медицинский, например), сумма может быть значительно увеличена - иногда даже вдвое. Кроме того на покупку одежды, игрушек, продуктов, детский отдых, развлечения, транспорт родителям выплачивается от 305 до 611 евро в месяц на каждого воспитанника. Эта сумма не облагается налогом. Если оба приемных родителя работают вне дома, они имеют право воспитывать не больше четырех детей. Если же работает только один, а второй целиком посвящает себя дому, то можно воспитывать семерых детей. При этом учитывается количество родных детей детсадовского возраста. Т.е., если у работающей семейной пары двое собственных ребятишек-дошколят, то чета сможет взять только двух воспитанников. При этом рекомендуется, чтобы биологические дети были в семье старшими: во-первых, они могут помогать, во-вторых, не возникает проблем ревности. Кстати, взять ребенка на воспитание могут и одинокие женщина или мужчина. Но в этом случае кандидатура будет рассматриваться более пристрастно, чем вариант супружеской пары. Исходить будут из интересов ребенка, которому надо привить устои традиционной семейной жизни.

"Жилищный ценз" для приемной семьи весьма мягок. Основное требование - возможность обеспечить каждого ребенка собственным местом для уроков, сна, досуга. Нет ограничений и в возрасте приемных родителей. Человек сам решает, хватит ли у него сил и терпения возиться с чужими, проблемными, зачастую психически травмированными и физически отстающими от сверстников детьми, готов ли он потратить свою жизнь на вытягивание и формирование этого человечка - зачастую без всяких гарантий на успех.

Для помощи приемным семьям в Финляндии существуют общественные организации приемных родителей. В рабочей годовой программе этих организаций - курсы, семинары, встречи, отдых, семейные и детские лагеря, совместные и раздельные экскурсии. Вся программа нацелена на то, чтобы приемный ребенок не только гармонично вписался в новую семью, но и благополучно социализировался в обществе.

А это становится все важнее с каждым годом. В Финляндии с населением чуть больше пяти миллионов человек почти тринадцать тысяч детей живут не со своими биологическими родителями. Из них около шести тысяч воспитываются в приемные семьях. Финнов эти цифры устрашают. "Как после войны", - говорят старики. Преувеличивают, конечно.

Имена и фамилии в статье изменены по этическим соображениям.

Елена КУДИНОВА Тампере

http://www.explan.ru/archive/2008/2/index.htm