Сначала незаконно прописался в ее двухкомнатную квартиру, когда она была еще несмышленышем-ребенком, затем приватизировал недвижимость на себя, после чего не пустил юную родственницу на порог. Общественность портового города по поводу дядюшкиного тройного обмана забила тревогу. По запросу организации «Дом милосердия» ( Юзlsirdоbas mвja ) прокуратура подала иск в суд, который вернул недвижимость в законные руки...
Житель Вентспилса Зинур Гайнулин трижды одурачил свою племянницу-сироту Алесю Синкур
Милосердие пошло в атаку
Татьяна Бражник, председатель правления альтернативного центра опеки «Дом милосердия» (квартирует на ул. Краста, 1), получив очередную отписку из Курземской окружной прокуратуры, не опустила рук. Взялась снова за перо. На этот раз ее SOS стражи закона услышали.
«18-летняя Алеся Синкур находится на улице, - писала в жалобе, датированной 6 апреля 2004 года, Татьяна. - И к тому же скоро сама станет мамой. Алеся - сирота. Ее мама, Галия Синкур, умерла 15 августа 1993 года, когда девочке было восемь лет. Вентспилсская дума назначила опекуном сироты родного дедушку, Гильфона Гайнулина. Он проживал вместе с подопечной в двухкомнатной квартире со всеми удобствами в районе торгового порта - на ул. Дзинтару, 34. А когда и его не стало (он умер 4 июня 1996 года), к единственной несовершеннолетней обитательнице квартиры уже спустя 10 дней прописался родной дядюшка - брат Галии-покойницы и сын умершего деда Гильфона. Зинур уже имел к тому времени одну квартиру в городе - на пр. Лиелайс, 26. И порт в лице заместителя директора Евгения Бирзгалиса, и Зинур Гайнулин, якобы работавший в порту рабочим, заключили бессрочный договор найма на ведомственную квартиру с единственной малолетней обитательницей, не испросив на это санкции у Сиротского суда. В соглашении статус Алеси с ответственной квартиросъемщицы был понижен до члена семьи Зинура. После этого Гайнулин напросился в опекуны к девочке. Дума не знала о манипуляции с пропиской и приняла 23 июля 1996 года соответствующее решение. Теперь не вставало никаких препятствий для того, чтобы дядюшка также приватизировал на свое имя квартиру. Хотя ее единственной собственницей по достижении совершеннолетия могла бы стать по закону только Синкур.
Едва племяннице стукнуло восемнадцать, дядюшка снял с себя обязанности опекуна. А вскоре собрал вещи родственницы и выставил их за порог. Затем поставил в двери новый замок, не выделив племяннице, как легко догадаться, ключей. Наконец, посадил на цепь злого пса-охранника, сквозь кордон которого боялись прорываться даже полицейские, приглашаемые Алесей на помощь, чтобы войти в свою квартиру. Одновременно экс-опекун поспешил в городской суд с иском (было это 1 июня 2004 года) о принудительном выселении Алеси. Мол, бродяжничает неведомо где, по этому адресу давно не появляется, за жилье не платит... Иными словами, по собственной воле утратила право пользования квартирой...»
Иск прокурора
Прокурор Курземской окружной прокуратуры Юрис Сидерс разглядел во многоходовой комбинации по «прихватизации» сиротской квартиры целый перечень нарушений закона. Подавая 21 сентября 2004 года в интересах Синкур иск в Курземский окружной суд, он констатировал: «Согласно ст. 4, ч. 3 закона «О найме жилых помещений» договор найма и поднайма от имени недееспособного лица (в том числе и несовершеннолетнего жильца, как Алеся) заключает опекун. Это необходимо на тот случай, если в квартире остался жить только несовершеннолетний и нет других членов семьи. В этой связи Вентспилсский торговый порт грубо нарушил названную статью закона, заключив договор найма квартиры с Гайнулиным, когда у Алеси после смерти деда не было опекуна...»
Ст. 330 Гражданского закона, продолжал далее Сидерс, возлагает на Сиротский суд обязанность незамедлительно назначать опекуна. Гайнулин не выполнил требование ст. 330, ч. 2 - по праву ближайшего на тот момент родственника не сообщил незамедлительно Сиротскому суду о том, что Алеся осталась без опекуна. Сидерс счел бессрочный договор найма между портом и Гайнулиным не отвечающим требованиям ст. 10, ч. 3 закона «О найме жилых помещений», в которой сказано: лицо, которое вселилось в квартиру нанимателя как опекун, но не является членом его семьи, постоянное право на пользование данным жилым помещением не получает (в редакции до 23 января 1997 года).
В ст. 9, ч. 1 этого закона четко оговорено, кто является членом семьи нанимателя жилого помещения - супруги и родственники, которые постоянно живут с нанимателем и с которым есть общее хозяйство. Гайнулина нельзя считать членом семьи Синкур, так как он поселился как опекун. Поэтому прав на постоянное пользование жилым помещением не имел. Он мог занять эту квартиру временно, пока Алеся не достигла совершеннолетия и пока не закончилось его опекунство.
Подводя черту множественным нарушениям закона, Сидерс сделал вывод: ответчик нарушил права ребенка, он попытался оставить его без крыши над головой. Поэтому действия Гайнулина следует расценить не просто как противоправные, а как злостные...
Прокурор попросил у суда признания незаконными договора найма между портом и ответчиком, а также последующей на его основе сделки - купли сиротской квартиры, совершенной между Гайнулиным и городской приватизационной комиссией. Истец потребовал также принудительного выселения из квартиры экс-опекуна со всеми его домочадцами.
Затрещина от судьи
Курземский окружной суд решением от 18 апреля 2005 года удовлетворил в полном объеме иск прокурора в интересах сироты. «Прихватизатор» воспользовался правом дальше «искать справедливость». Но и палата по гражданским делам Верховного суда отклонила его апелляционную жалобу как необоснованную.
Председательствующая на заседании Ванда Цируле не могла скрыть своего презрения к ответчику, столь жестоко и цинично обошедшемуся с ребенком-сиротой. Он получал от судьи одну за другой словесные затрещины. Может быть, это остановило его от похода в кассационную инстанцию с жалобой на решение палаты. В вынесенном 21 марта этого года решении, которое обрело законную силу, Гайнулину дан срок до 3 апреля добровольно выполнить вступивший в силу вердикт Фемиды.
Месть по-родственному
«Час» созвонился с Алесей, чтобы узнать, подчинился ли ее дядюшка воле «третьей власти»:
- Да, Гайнулины съехали, но вы бы видели, в каком виде они оставили квартиру! Сняты со всех дверей ручки, вырваны выключатели, свинчены водопроводные краны, со стен ободраны обои, не работает бачок в санузле... А сколько бытового хлама оставили после себя родственники! Уже неделю выгружаю его, а конца не видно. Жить здесь пока нельзя. Поэтому с дочкой Яной (ей на днях исполнилось два года) по-прежнему обитаю в социальной квартире самоуправления на ул. Салдус, 3.
Нам эту квартиру во временный наем выделил Лембергс, когда мы остались с ребенком на улице благодаря дядюшке. Пойду теперь снова к мэру - пусть поможет деньгами на ремонт квартиры. Пока в ней жить невозможно...
Алеся в разговоре с нами обронила любопытную информацию: жена дядюшки, Надежда Гайнулина, которая особенно энергичное участие принимала в том, чтобы сироту оставить без всего, - работает воспитателем в детсаде Pasaka («Сказка»).
- Представляете, какому «педагогу» вверены судьбы не одного десятка малышей! - резонно добавила Алеся.
Мы разыскали Гайнулину в дошкольном учреждении на ул. Угалес, 15. Однако она отказалась принимать высказанные в ее адрес упреки по поводу разгрома сиротской квартиры:
- Мы в таких условиях и жили. Зная, что квартира под судом, давно не делали ремонтов...
Снова звоним Синкур. Та в ответ ерничает:
- Выходит, Гайнулины без света жили? Лампочки только в спальне и в коридоре горят. В остальных помещениях, в том числе и на кухне, выкручены. А полная квартира пустых бутылок от пива и водки - это тоже они так жили? Всюду по полу разбросана земля из цветочных горшков. Самих горшков нет, их тоже забрали...
Час
При перепечатки статьи используйте ее постоянный адрес - http://www.dnevnik.lv/2/209625
