Пожилая сотрудница органов опеки говорила ей ровно то же самое, что говорят потенциальным усыновителям в большинстве российских опек: "Все дети в домах ребенка больные, неизвестно откуда, хороших детей разбирают еще в роддомах. Если у вас есть знакомые главврачи роддомов, ищите ребенка там". Дина была подготовлена к таким разговорам чтением в интернете конференций по усыновлению и представляла, чему стоит верить, а чему - нет.
- Отказным детям в 100% случаев ставят диагноз "задержка психомоторного и психоречевого развития", - говорит она. - При этом "задержку психоречевого развития" могут поставить в доречевой стадии. Конечно, дети в детдомах отстают в развитии, потому что их там 15 человек в группе, но в семье это уходит. Когда мы принимали решение об усыновлении, наверное, какие-то сомнения у меня были, их не могло не быть. Помню, как я в интернете смотрела фотографии приемных родителей и детей. Для меня было важно убедиться, что это обычные дети. Так оно и было.
Несмотря на серьезную теоретическую подготовку, Дина почти поверила сотруднице опеки. А та заговорила о следующей обязательной страшилке для усыновителей - о генах: "Вы же понимаете, если отец пил - и ребенок будет пить, мать гуляла - и дочь будет гулять". "И тут я очнулась, - вспоминает Дина. - Говорю: стоп, давайте мне направление в дом ребенка".
Больные. Или очень больные
До Нового года тогда оставалось чуть больше месяца. Поиском ребенка Магнаты решили заняться после праздников, но не выдержали и все-таки поехали в дом ребенка - просто на разведку.
Никаких особых требований к внешности будущего малыша не выдвигалось. Единственное пожелание касалось возраста - хотелось малыша около года. "Еще было смутное ощущение, что хочу мальчика", - вспоминает Дина.
- В доме ребенка нам заявили: а у нас дети все больные, ничего нет, - вспоминает Дина. - Так и сказали: "ничего". Нет, сотрудники дома ребенка на самом деле хорошие, просто, когда человек занимается этим 20 лет, у него взгляд меняется.
Расстроенной паре сообщили, что после Нового года будет "поступление" и что гражданам России выберут детей получше, а иностранцы пусть усыновляют остальных. Что, в общем-то, соответствует законодательству, которое устанавливает для россиян приоритет при усыновлении.
И вдруг кого-то осенило: а вот есть такой-то, хороший мальчишка, давайте его покажем. Правда, ему уже почти два года и у него больные почки... Оказалось, что мальчик, о котором вспомнила сотрудница дома ребенка, в младенчестве перенес острый пиелонефрит. Из-за этого от него отказалась чета врачей, которая хотела было его усыновить.
Подняли медицинские карты и выяснили, что уже год как у мальчика все анализы в порядке, а пока смотрели карту, появился сам малыш.
- Его принесли, - вспоминает Дина. - Толстый, зареванный, в малиновой футболке и шортах поверх колготок. Я толстых не люблю, хотя было видно, что мальчик красивый. Отнесли обратно в группу. Все дети носятся, а этот ходит и игрушки в ведро собирает. Спокойный такой, рассудительный. Потом подошел к окну, ткнул в него пальцем и сказал: "Би-би". Он почти не говорил тогда.
Рассказывая о первой встрече с Мишей, Дина удивительным образом обходится без пафоса и штампов вроде "когда я увидела эти глаза, сразу поняла, что это мой ребенок" или «посмотрела на него - и что-то внутри екнуло".
- Ничего у меня не екнуло, - говорит она. - Вот многие с этим носятся, а я вообще не понимаю, что это значит. Любовь к детям рождается, когда начинаешь с ними заниматься. Мы шли без завышенных ожиданий, что вот сейчас увидим друг друга и начнется у нас безумная любовь.
Магнаты ушли, не приняв никакого решения. Но у Дины осталось чувство неудовлетворенности, поэтому вечером она снова поехала в дом ребенка, взяв для поддержки свою тетю.
- Я думала: только бы меня не заставили взять его на руки, - рассказывает Дина. - Потому что это уже будет обязательством, которое я не смогу нарушить, а к обязательствам я была не готова.
Но не знавшая об этих размышлениях тетя, поиграв с ребенком, вручила его Дине.
- Он вцепился в меня руками и ногами, положил голову на плечо и так затих. Чужой ребенок, запах неприятный, жалко его - но отступать некуда.
Вечером с мужем приняли решение: ребенок как ребенок, две руки, две ноги - берем. Так за десять дней до 2003 года у почти двухлетнего Миши появилась семья.
- У нас не было с ним сложностей, он очень быстро все понял, - говорит Дина. - Бывает, что дети "срываются", когда попадают в семью, но у нас такого не было. Нам повезло. Миха очень светлый- он засыпает и просыпается с улыбкой. Мне кажется, это у него врожденное. В доме ребенка он такой же был. Проблемы? Он до сих пор не очень чисто говорит. Может быть, это оттого, что первые два года своей жизни он провел не так, как хотелось бы. А может, так было бы в любом случае.
Через восемь месяцев жизни в семье Миша, у которого, как почти у любого малыша из дома ребенка, стоял диагноз "задержка в психомоторном развитии", пошел в детский сад и оказался там в числе самых "продвинутых" детей. "Он все очень быстро схватывает, - говорит Дина, - хорошо умеет общаться. С ним можно договариваться, он очень адекватный".
Кроме того, Миша оказался весьма спортивным: он катается на горных лыжах и роликах, в четыре года освоил двухколесный велосипед.
Стены квартиры Магнатов увешаны семейными фотографиями. Их главный герой - пока Миша. Вот портрет Миши с папой, вот с дедушкой, а вот целая лента фотографий с мамой и папой на горнолыжном склоне - словом, семейная идиллия.
"Девочка чудесная, но "национальная"
Но Льву идиллия, видимо, казалась недостаточно полной. Через год после усыновления Миши у него родилась идея взять еще и девочку. Объяснение простое - "классно же". Идея пропагандировалась года полтора, пока Дина наконец не согласилась. Возраст будущей дочки определили от года до трех.
По старой памяти девочку решили искать в том же доме ребенка, откуда взяли Мишу. Оказалось, что девочек нужного возраста там сейчас нет, зато много совсем малюток. "Есть трехмесячная девочка, такая чудесная, но... "национальная", - сказала врач. "Национальная" означало "таджичка". Национальность Дине была безразлична, а вот возраст ребенка немного пугал. Тем не менее, не дождавшись, пока муж вернется из командировки, она отправилась посмотреть на девочку. "Дали мне на руки маленькую, - говорит Дина. - Красивейшие глаза, умнейший взгляд - ну как я ее отдам? Скажу, что хотела постарше?"
- Ребенка нельзя выбирать, - рассуждает она. - Если ты идешь в детский дом с мыслью о выборе, лучше подождать, пока в голове не настанет порядок и ты не будешь готов взять любого ребенка. Детей должно хотеться так, чтобы было все равно, какой у них цвет глаз или волос. Когда ты ребенка рожаешь, выбирать же невозможно, какой родился - такой и родился.
И подумав, добавляет: "Но есть совсем уж страшные диагнозы, с которыми мы бы ребенка не взяли".
Дина и Лев не собираются скрывать от детей то, что они были усыновлены. Да с Мишей этот номер уже и не пройдет. Он знает, что родила его не Дина, а другая тетя, но для него в этой мысли нет ничего шокирующего. У Магнатов масса знакомых семей с усыновленными детьми, поэтому для мальчика это совершенно естественная ситуация. А сейчас, когда на его глазах усыновили Виту, все стало еще проще.
По словам Дины, окружающие - от родственников до начальства на работе - относятся к их семье доброжелательно.
- Проще надо быть, усыновляешь ли ты ребенка или рожаешь его, - объясняет Дина. - Тогда и дети будут хорошими, и соседки не будут сплетничать. Главное - не нервничать.
В России 800 тысяч детей-сирот
По данным Федерального агентства по образованию, сейчас в России насчитывается 2680 детских сиротских учреждений, подведомственных Рособразованию (669 из них - общеобразовательные школы-интернаты с группами для детей сирот). Свои сиротские учреждения есть и у других министерств и ведомств. Например, в ведении Минздравсоцразвития находятся дома ребенка для детей младше четырех лет, где, по данным Росстата, сейчас живут около 15 тысяч малышей.
Всего же в нашей стране насчитывается около 800 тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Из них 159 тысяч усыновлены, 375 тысяч находятся под опекой, 11 тысяч живут в приемных семьях. В сиротских учреждениях воспитывается 188 тысяч детей, 180 тысяч из которых подлежат устройству в семьи.
В прошлом году российские граждане усыновили около семи тысяч детей, 68 тысяч взяли под опеку. По данным лаборатории социального сиротства НИИ детства Российского детского фонда, обследовавшей 800 семей опекунов, более чем в 80 процентах случаев под опеку ребенка берет бабушка, в 12 процентах - дедушка, в 2 процентах случаев опекунами становятся посторонние люди.
Наталья Коныгина
