Детская онкология: дело не в деньгах, дело в отношении.

Разделы: О семье и обществе

В Морозовской больнице на руках родителей умерла четырехлетняя девочка - Маша Пискарева. В решающий момент, когда у врачей были все шансы ее спасти, в больнице не было необходимых ей врачей. У Маши был лимфобластный лейкоз, но в тот вечер не было на месте ни лечащего врача Маши, ни заведующего 14-м отделением гематологии Морозовской больницы, ни дежурного гематолога. Присутствовавшие врачи помочь ей не смогли, как не смогли передать Машу в реанимацию. В итоге девочка, со всеми шансами на жизнь, умерла.

Речь сейчас идет не о врачах, а об организации лечения детей с гематологическими и онкологическими заболеваниями. Она из рук вон плохая. Маша Пискарева - не единственная жертва. Как утверждает статистика, от различных гематологических и онкологических заболеваний в России ежегодно страдает до 120 тысяч детей и подростков.

Как бы ужасно это ни звучало, для детей старше года и до 18 лет, смертность от этих страшных заболеваний остается высокой, и занимает второе место после трамв и несчастных случаев. Ежедневно в России от рака крови погибают дети, которых можно было спасти. Точные причины появления рака у детей не установлены, но чаще всего заболевают дети с нарушенным иммунитетом и наследственной предрасположенностью. Но рак крови излечим. Если в начале 90-х годов выздоравливал каждый 20-ый ребенок, то сейчас наша медицина способна вылечивать 60% детей. Более того, показатели можно бы улучшить, но у нас в стране нет для этого необходимых условий.

Первый ответ, который приходит в голову, и о котором говорят на всех углах - недостаточное финансирование медицины. Это правда, на здравоохранение у нас расходуется около 1,5% ВВП. В мире нет цивилизованной страны, у которой эта цифра хотя бы близко подходила к нищенскому уровню России. Госбюджет расходует на одного жителя страны 2 400 рублей в год, или 200 рублей в месяц. Между тем, лечение рака требует больших затрат. Один только так необходимый ребенку препарат «Кансидас» стоит 600 долларов за ампулу, которой хватает на 2-3 дня, а нужен он для поддержки как минимум месяц. Трансплантация костного мозга стоит еще дороже: поиск донора - 15-20 тысяч евро и операция до 130 тысяч евро.

Нельзя сказать, что у нас эту проблему решать не пытались. В 1996 году в России появилась целевая программа «Детская гематология/онкология», в рамках которой ежегодно из госбюджета выделяются средства. Но это довольно скромные суммы. На год на закупку базовых лекарственных препаратов на все 82 детских онкогематологических центра РФ было выделено 15 млн. долларов. Но этих средств не хватает ни научные исследования, ни на создание новых препаратов, ни на полноценное лечение маленьких пациентов. Для сравнения: годовой бюджет только одного (!) госпиталя для онкобольных детей в Мемфисе на 120 коек составляет 350 млн. долларов.

Однако, дело - не в деньгах. Для лечения болезни ее нужно изучать и нужно построить хотя бы одну клинику высоких технологий с центром по трансплантации костного мозга (ТКМ). В России ТКМ проводится только на базе Российской Детской Клинической Больницы (РДКБ), Онкологического научного центра им. Блохина и Центра гематологии и трансплантации Петербургского медицинского университета. Очередь на ТКМ в одной только РДКБ на сегодняшний день до мая-июня 2006 года, и она, очередь, с каждым годом только растет. Если отправлять наших детей на операции ТКМ за рубеж, с соответствующими расходами, - не хватит никаких бюджетов. Единственное разумное решение состоит в том, чтобы изучать болезни и проводить операции в России. Это, во-первых, резко снизит затраты на эти операции. Во-вторых, это позволит поднять квалификацию врачей и увеличить процент вылеченных. Прирост спасенных на 1% - это жизни 1200 детей и подростков.

Стоит сказать еще об этой проблеме, которая препятствует развитию детской гематологии в России. Она ярко прявилась в короткой судьбе Маши Пискаревой. Очень часто врачи смотрят на детей, больных раком, как на обреченных, которых спасать не нужно. Только такими соображениями руководствовался чиновник от медицины, который не принял решения о введении в Морозовской больнице дежурных гематологов и о незамедлительной приемке лейкозных детей в реанимацию. Руководитель центра гематологии Алексей Масчан протестует против такого отношения: «А коллеги из Морозовской рассказывали мне, как часто они на руках приносили лейкозных детей к реанимации и подолгу стучали в запертую дверь, но им не открывали. Потому что там все еще живо советское наследие. Десять лет назад и многие РДКБшные реаниматологи были убеждены, что «больному раком ребенку все равно умирать, не стоит дергаться». Но медицина шагнула далеко вперед, и половина таких больных выживает!».

В России часто говорится об охране здоровья, о заботе о молодом поколении, только эти разговоры часто соседствуют с отношением описанного типа. Оно характерно не только для лейкозных детей, но и для ряда других тяжелых заболеваний. Для того, чтобы проблемы со здоровьем наших сограждан хоть когда-нибудь решились, нужно переломить это отношение. Каждый больной ребенок должен иметь шанс на излечение и жизнь. Если болезнь сейчас не лечится, то нужно изучать ее и разрабатывать методы лечения. Это вопрос совсем не денег, а отношения к больным детям.

Юлия Головачева, Дмитрий Верхотуров - специально для Блоттер.Ру